Возможно.
Она уже поворачивалась, чтобы выйти из дома, когда перед ней появилась Ндеге, стоящая в луче солнечного света.
Ндеге успокаивающе подняла руку.
- Ты вернулась, дочка. По крайней мере, если ты видишь меня сейчас, значит, так оно и есть. Не бойся, я не призрак. Давно мертва. Это запись. Они позволили мне сделать это при условии, что однажды ты будешь в состоянии услышать мои слова.
Это была Ндеге, но постаревшую версию своей матери она видела только на изображениях на стене - Ндеге, какой она была ближе к концу этих последних тридцати лет. Должно быть, "Все" играет свою роль, - подумала Гома, - проявляя перед ней этот образ, такой же реальный, как день. Было ли это причиной, по которой они так стремились вложить в нее "Все" так быстро - чтобы она смогла увидеть Ндеге?
- Ты не должна бояться за меня, - сказала Ндеге. - В последние годы они были добры ко мне. Мой брат заставил правительство сдержать слово даже после своей смерти. Они сказали, что облегчат условия моего заключения, если я добровольно соглашусь на участие в экспедиции, и так они и сделали. - Ей пришлось сделать паузу, чтобы перевести дыхание, прежде чем заговорить снова. Ее голос был слабым и надтреснутым. - Тот факт, что я так и не поднялась на борт корабля, является случайным - завещание было там, как ты знаешь.
- Я знаю, - сказала Гома.
Изображение продолжалось без перерыва. - Я добивалась помилования, но этого явно не произойдет, пока у меня еще бьется сердце. И все же я верю в тебя, дочь. Я знаю, ты там что-нибудь найдешь. Что-то, что выставляет меня в лучшем свете. Что бы это ни было, я знаю, ты найдешь это.
- Я нашла, - прошептала она, как будто произнесение вслух могло разрушить чары.
- Врачи добры, но они обходят стороной вопрос о том, сколько времени мне осталось. Сейчас я не осмеливаюсь мыслить категориями лет. Месяцы были бы хороши, но недели могли бы быть более реалистичными. - Ее улыбка была нежной, а глаза искрились нежностью. Теперь от ее матери не осталось и следа какой-то свирепости - та помялась или стерлась за годы, прошедшие с тех пор, как улетела Гома. - Тем не менее я хочу, чтобы ты знала, что эти последние годы были не самыми худшими. Конечно, я скучаю по тебе и все еще скорблю по Мпоси. Но я нашла способы продолжать жить. Моим врагам было бы приятно думать, что мои дни были сплошным списком страданий и отчаяния, но я разочаровала их. Я жизнерадостна, и мне нравится жизнь. Закаты хороши, но рассветы еще лучше - даже инопланетный восход солнца в мире, который все еще не любит нас по-настоящему. Это то, что делает нас теми, кто мы есть. Назови это чертой Экинья, если хочешь. Я бы сказала, что мы просто ведем себя по-человечески. - Она сделала паузу, переводя дыхание - медленные, затрудненные вдохи. - Я заставила их пообещать мне одну вещь. Я не могу привести это в исполнение - меня не будет рядом, - но думаю, что они сдержат свое слово. На самом деле я прошу не так уж много, и я хотела, чтобы у тебя было что-нибудь, когда ты вернешься к нам. Кто бы ни привел тебя сюда, он поймет, что я имею в виду. Попроси их показать это тебе. Ты заслужила право получить его обратно. Добро пожаловать домой, Гома.
Изображение побледнело, исчезло из поля зрения. Гома снова прошлась по комнате, на случай, если что-то в ее движениях или осанке может вернуть Ндеге. Но второго явления не было. Какая-то интуиция подсказывала ей, что это все, что было; что то, что она услышала, не повторится. Ндеге не хотелось бы, чтобы ее слова были доведены до бессмысленности бесконечным повторением.
Но что она имела в виду?
Гома вышла в серебристое сияние дня Крусибла. Ей пришлось прищуриться от яркого света. Остальные все еще ждали ее, выражение их лиц было настороженным, как будто никто из них не был до конца уверен в том, что произошло внутри.
- Ну? - спросил Ру, как всегда, по существу.
- Она оставила мне сообщение. Она сказала, что у вас есть кое-что для меня - что-то, что она хотела бы мне подарить.
- Есть, - подтвердила Малхи. - Но мы не были уверены, что с этим делать и что вы подумаете. Это за домом. Вы хотите это увидеть?
Гома сглотнула. - Да. Что бы это ни было.
Ру взял ее за руку справа, Кану - слева. - Было сообщение? - спросил он.
- От Ндеге. Для всех. Вы можете зайти внутрь, если хотите. Мне было бы интересно узнать, появится ли она у других.
- Она этого не сделает, - твердо сказал Ру.
Гома кивнула. - Да, я не думаю, что она это сделает. Это было для меня. Только меня. И я не думаю, что будет еще одно сообщение.
- А обязательно должно быть еще одно? - спросил Кану.
- Нет, - ответила она после минутного раздумья. - Думаю, она сказала все, что нужно было сказать.