Но Агриппа состарилась, и хотя ее ближайшие отпрыски были умнее обычного стада, они не были такими сообразительными, как их мать. Ее дети произвели на свет внуков, еще больше разбавив ее гены, и эти слоны едва отличались от других. Превышение было настолько слабым, что потребовался тщательный статистический анализ, чтобы доказать наличие у них каких-либо когнитивных улучшений.
- Мы не можем потерять ее, - наконец сказал Ру.
- Этого следует ожидать.
- Тогда все заканчивается. Мы потерпим неудачу.
- Предстоит еще много работы. Всегда так будет. Нам все равно придется присматривать за всеми этими слонами.
- Им даже все равно. Это та часть, которая действительно меня заводит. Мы так и делаем. Нас разрывает на части, когда мы видим, как они год за годом теряют то, что у них было. Но для них это ничего не значит. Они не скучают по тому, чтобы быть танторами - дайте им широкие просторы, еду, в которой можно поваляться, немного грязи - почему они должны это делать?
- Быть танторами не было нормальной частью развития слонов, - сказала Гома. - Мы не можем винить их за то, что им все равно. Волнует ли собак то, что они не такие умные, как бонобо? Волнует ли муравьев, что они не такие умные, как собаки?
- Мне не все равно.
Гома сжала его плечо, затем несколько мгновений молча обнимала. Она разделяла подкрадывающееся отчаяние Ру - ощущение того, что что-то яркое, драгоценное и непостоянное ускользает у них из рук. Чем больше они пытались измерить его, сохранить, тем быстрее оно исчезало. Но ей нужно было, чтобы Ру был сильным, а Гоме, в свою очередь, нужно было быть сильной ради Ру. Они были похожи на два дерева, прислонившихся друг к другу.
- Поедем домой, - сказала Гома. - Мне нужно позвонить маме - я обещала ей, что навещу ее завтра, но анализ крови Агриппы важнее.
- Я могу позаботиться об этом, - сказал Ру. - Ты же знаешь, как сильно Ндеге нуждается в своем распорядке дня.
- Можешь ли ты винить ее?
- Только не я. Я последний, кто стал бы ее в чем-либо винить.
Несколько дней спустя, когда ранним вечером дела привели Мпоси обратно в здание парламента в Гочане, он обнаружил посетителя, ожидавшего его в пристройке к его кабинету.
- Гома, - сказал он, сияя. - Какой приятный сюрприз.
Но его слова не вызвали у нее ни соответствующего чувства, ни даже улыбки.
- Мы можем поговорить? Наедине?
- Конечно.
Он впустил ее в офис, все еще сохраняя видимость вежливой общительности, хотя ничто в ее поведении не указывало на то, что это был светский визит. Это было бы не в ее характере, по крайней мере в последнее время. Когда она была менее занята как в профессиональной, так и в личной сферах, Гома часто навещала его, чтобы прогуляться по парламентским садам, и они оба обменивались историями и лакомыми кусочками невинных слухов. Он с грустью осознал, что почти забыл, сколько удовольствия приносили ему эти простые встречи, не обремененные профессиональными обязательствами ни с одной из сторон.
- Чаю? - предложил он, опуская жалюзи в кабинете, защищаясь от заходящего солнца, жирного и красного, как спелый помидор.
- Нет. Это не займет много времени. Она не может пойти.
Он улыбнулся. Они оба все еще стояли. - Она?
- Моя мать. Ндеге. - Ее руки были уперты в бедра. Гома была маленького роста, хрупкого телосложения, его легко было недооценить. - В эту твою дурацкую экспедицию, о которой, как ты думаешь, я не знаю.
Мпоси взглянул на дверь, чтобы убедиться, что он закрыл ее, когда входил.
- Тебе лучше присесть.
- Я сказала, что это не займет много времени.
- Тем не менее. - Он поднял руку в направлении стула, который зарезервировал для посетителей, затем опустил свое пухлое тело на стул со своей стороны стола. - У нее были четкие инструкции никому об этом не говорить.
- Я ее дочь. Неужели ты думал, что она сможет долго скрывать от меня что-то подобное?
- Тебя должны были проинформировать, когда ситуация станет более стабильной.
- Ты имеешь в виду, когда все остальные узнают об этом?
- Я не дурак, Гома, и я действительно понимаю твои чувства. Но секретность есть секретность. О чем еще она упоминала?
- Есть еще что-нибудь?
- Пожалуйста, никаких игр.
Помолчав, Гома сказала: - Сигнал откуда-то из глубокого космоса.