Я на миг вернулся в настоящий мир, обновил условие над его головой и головой его охранника, впятеро увеличив отпущенное им время и вновь вернулся обратно.
Медленно подплыл ближе к границе, вглядываясь в узел, и задумался: если уж начинать так серьёзно, то лучше выбрать левую руку или правую?
Вновь покинул тело Цалиша, на этот раз открыл глаза и сказал:
— К сожалению…
— Не можешь ничем помочь? — перебил меня Цалиш и скривил губы в усмешке. — А болтал…
— Помолчите! — в раздражении рявкнул я. — К сожалению, я не нашёл участка меридиана, на котором мог бы показать своё лечение, граница заражения стихией дерева проходит ровно за узлами.
— Я мог бы тебе сказать это сразу.
— Поэтому я начну лечение с узла, затратив больше времени. Есть только один вопрос — на какой руке мне лучше сосредоточиться? Левой? Правой? Какая рука вам более важна для ваших техник?
Цалиш пожевал губами и выбрал:
— Правую.
Я кивнул:
— Я услышал вас, старший.
И снова вокруг темнота тела. Хорошо, что спросил. Пять вдохов заняло перемещение к правой руке, к плечевым меридианам и выбор места для начала. Вот этот узел-равнина. Не самое удачное для схватки воды против дерева, я бы предпочёл узел-ущелье, чтобы иметь преимущества, но остальные варианты ещё хуже.
До сих пор нет уверенности, что Цалиш не заглянет в своё тело и не повторится история Таны. Это, конечно, даст мне возможность действовать прямо и грубо, но хотелось бы этого избежать и сохранить в тайне то, что я буду делать. Я всё ещё очень рассчитываю, что Цалиш присоединится ко мне добровольно, по своей воле, без заигрывания с печатями. Мне и одного Травера пока с головой.
Откровенно говоря, я сейчас собирался не лечить Цалиша в общепринятом смысле этого слова, я собирался проверить — чья стихия лучше, чьё познание стихии лучше — моё или неизвестного мне Монстра этапа Повелителя Стихии?
Самонадеянно. Очень самонадеянно прыгать сразу на два этапа, но это единственный выход.
Только делать это напрямую я не буду, я освоил много новых трюков.
Я вскинул руки, словно в этом была нужда и создал Жемчужину Воды, которая заключила в себе выбранный мной узел Цалиша. Следом ещё одну, уже огромную, которая окружила и узел, и первую Жемчужину и меня, скрывая от возможных любопытных глаз.
Границы большой Жемчужины тут же оказались пробиты меридианом, по которому хлынул зелёный туман, выплёскиваясь за его пределы и начиная пожирать мою энергию и стихию.
В ответ я выплеснул из себя нити стихии, вплетая их в Жемчужины и усиливая их, а следом отправил и змеев воды. Их только вперёд, в узел, внутрь первой Жемчужины, где яростно плескалась зелёная муть.
Пятьдесят вдохов и последний синий проблеск исчез, поглощённый зеленью. Я скрипнул зубами. Проигрываю. И не уверен, что дело только в уровне познания и разнице в два этапа. Слишком много врагов. Если говорить иносказательно, один кулак не выстоит против четырёх. Нужно полностью применить тот опыт, что я получил, сражаясь с тьмой. Разделить, ослабить, создать преимущество и поглощать врага по частям.
И для начала нужно больше Жемчужин!
К ним я добавил и Небесную Реку, не очень сильную, всего лишь земную технику, но яростным напором и огромным количеством влитой в неё силы, буквально смывая дерево с отрезанного Жемчужинами участка меридиана, отсекая узел от поддержки всей остальной заражённой руки.
Время, вырванное мной для схватки пошло.
Шесть пересекающихся Жемчужин рассекли узел на несколько частей. В каждую из них было влито разное количество стихии и силы. Но когда первая пала под натиском бушующего зелёного тумана, выпуская его наружу, его уже ждали шесть наполненный стихией до предела змеев.
Больше я просто не мог в них влить. И так каждый из них вышел толщиной в меридиан, сплетаясь в общий ком, они своим размером уже сопоставимы с узлом, который я намеревался очистить. В эти шесть змеев влезло половина всей моей стихии. Синева их тел была так ослепительна, что заливала всё вокруг своим светом. Вот уж ставка так ставка.
— Сожрите его! — рявкнул я, отправляя в бой эту ставку.
Змеи широко разинули пасти и метнулись навстречу выползшему из узла туману.
Двое погибли, но оставшиеся четыре сожрали зелёный туман, став ещё толще. Я выругался, видя, как трещат их тела, лопаясь от полученной силы, но не успел отдать новый приказ, как змеи самостоятельно разделились, превращаясь в восемь.
В этот миг проломилась стена ещё одной Жемчужины. И туман стихии дерева не ринулся в стороны вне узла, а принялся пожирать саму Жемчужину, набирая сил.