— Если ты…
— Что, что мне сделать, мой хороший?!
Я рассмеялся и выпустил пар.
— Издеваешься?
Девушка огненно мне подмигнула:
— Есть маленько!
Она виновато развела руками:
— Ну, раз уж мне ничего не обломалось, то могу я хотя бы оставить за собой поле боя?!
— Можешь.
Я шутливо поклонился ей, как дворяне в фильмах про мушкетёров.
— Поле боя ваше, мадам!
Наконец, мы вернулись в МакДак. Девушки уже разошлись — осталась только Лиса. Она лениво ковырялась в блюде с Живой Капустой. Завидев мою НПС, Майя булькнула и попрощалась: отправилась доулаживать дела — по её выражению. Интересно, а она-то чего здесь задержалась?! Может, денег не хватило? Что ж они тогда заказали?!
Ну-ка, ну-ка…
— А ты чего тут? — улыбнулся я.
Лиса поднялась, дрожа.
Ого! Это что-то новенькое.
— Что-то случилось?
— Ты уделяешь нам с Салли как-то очень мало внимания, — отчаянно покраснела НПС. — А ведь мы тоже живые, Саш, и мы помним там, во Флире, ты был… одинаково приветлив со всеми нами. Просто Мирре повезло больше — у неё был этот мод с поцелуем, да ещё и ИскИн в неё скопировался…
Она замолчала, кусая губы.
— Прости, — немедленно повинился я. — Пошли, погуляем?
— Пошли, — с тихой радостью согласилась она.
Я взял её под ручку, как церемонную даму в минувшие времена — мне показалось, что её ноки подгибались от счастья. Ого, такая тихоня — а так, оказывается, в меня влюблена! Прости, прости, Лис, что не замечал этого раньше!
И мы пошли!
Мы гуляли по Эльану, болтая об всякой чепухе, невообразимой ерунде. Купались в фонтанах, пили сиреневую колу и красную газировку. Гоняли с горгулий на крышах камешками зубастых археоптериксов. И мне было с ней так хорошо, легко и просто, будто я знал её всегда. Целовались на нагретой солнцем скамейке: она была робкой и жадной, вся дрожала и боялась меня отпускать.
Она хихикала над моими шутками — и прижималась, даже когда шла рядом.
А её рука держала мою так крепко, будто там была вся радость мира.
Вечером мы забрели в какой-то совсем малолюдный район Эльана — даже НеПиСи не заходили сюда. Кажется, раньше он был просто декорациями — а вот, недавно восстал из Небытия. Мы хотели войти в одно из зданий — но где там!
Вывесилось оповещение:
Error guildhall connection! Ошибка подключения номер 44. В случае необходимости свяжитесь с группой поддержки. Вход в данную локацию заблокирован. Приносим свои извинения! Приятной игры!
Ага, если бы… Если бы с ними вообще можно было связаться!
Ну и ладно!
Переглянувшись и рассмеявшись, подначивая друг друга, мы взобрались на одно из заброшенных зданий — прямо по барельефам. Оно было каким-то странным, будто не до конца сформировалось: стены бродили туда-сюда, отдельные фрагменты теряли трёхмерность, а в проломах мелькали строки баз данных и логотипы компьютерных программ. Мы уселись на самом краешке неверно-зыбкого балкона — и любовались на горизонт. Солнце, цвета густо-заваренного чая, утопало в пёстрых, синих, зелёных и золотых облаках. Небо было кристальном чистым; лишь вечерний сумрак подкрадывался к окоёму откуда-то из-за Края Мира у нас за спиной. Было тихо и спокойно; тот самый предзакатный час, когда всё замирает. И на душе у нас было хорошо. Ало-чайное солнце поджигало золотом облака, а мы сидели и болтали, и болтали в пустоте ногами, шутили и смеялись, счастливые и свободные, как дети.
Когда мы шли домой, первые звёзды уже запрограммировано возжигались в индиговой черноте небес — словно светляки, что заблудились и не смогли найти дорогу домой. Было прохладно, и мы шли в обнимку.
Её горячее тело будто горело у меня в руках.
А затем мы вернулись к нам.
Сегодня в моей комнате не было никого.
Я зажёг магический канделябр, и Лиса поспешно, словно боясь, что я передумаю, прижалась ко мне и стала целоваться. Я запустил ладони в её шортики, сжимая её ягодицы, отчего у неё непроизвольно сходились коленки, а затем запустил руку под топик — она закрыла глаза и только мелко-мелко и часто-часто дышала. А потом она стянула шортики, соблазнительно нагнувшись, но оставшись в маечке, которую я не стал снимать, а только задрал повыше, обнажая запрыгавшие на свободе мячики груди.
Грудь у Лисы была небольшая, но очень красивая; этакие маленькие упругие холмики, увенчанные ягодами сосков. Сейчас они были твёрдыми — наряжены. Я зажал их между пальцами и поцеловал.
Ну а дальше…
Увольте меня от подробностей. Сложно описать, какой она была в постели. Она не была послушной, как Биппи, смешливой, как Баффи или жарко-страстной, нетерпеливой, как Мирра. Она была… собой. Мне сложно описать отличие, но оно существовало. Она тяжело дышала, искала своими губами мои губы, постанывала от ласк и вздрагивала от прикосновений.