Я пришёл к ней в храм — один. И она пришла.
На этот раз это Лина просто взяла себе аватар, Астральную Проекцию — ей чаще всего пользуются боги при Нисхождении. Она была похожа на Мирру — но всё же, отличилась.
— Я знала, что ты придёшь, Саш, — обернулась и улыбнулась она. — Спасибо.
— Нам пора отправляться.
— Я знаю.
Я помолчал.
— Знаешь, всё-таки я соврал тогда, — сказал я. — Мне страшно. Ведь туда, куда я иду, я могу умереть — в тех местах, где ткань Алинды нарушена, телепорт к Постаменту Сохранения после вайпа может и не сработать.
Я покачал головой.
— Я боюсь. Я боюсь так, как никогда ничего не боялся…
Алинда взяла меня за руку.
— Позволь, я повторю тебе твои же слова…
— Повтори, — попросил я.
Богиня судорожно вздохнула.
— Но, в начале…
— Да?
— Прежде чем ты отправишься в самоубийственное предприятие, на верную смерть, умирать ради меня — ты должен знать.
— О чём, Лин?
Богиня отвернулась.
— Даже используя Артефакторный Ключ, даже если твоё тело будет живым, ты не сможешь вернуться на Землю — миры вот-вот разойдутся.
— Лин, — сглотнув, спросил я. — А я… ещё жив?
Она поняла меня.
— Да, Саш. Твоё тело ещё дышит. Если ты сейчас вернешься, у тебя останется 20 %-тный шанс на успешную реабилитацию. 80 % на то, что ты останешься в коме. Но путь ещё открыт.
Вот оно, значит, как…
— А сколько в Алинде людей?
— Немногим больше 10 тысяч. Они превратились в низкоуровневых зомби-нубов, оказались заперты в случайных локациях, или же, если успели сохраниться, рождаются и умирают, рождаются и умирают — десятки, сотни, тысячи раз, если их привязки установлены в местах господства монстров.
— Вот как… а что с НПС?
— Им также больно, как и обычным людям.
— Понимаю.
У неё вдруг вырвался судорожный всхлип.
— Я не имею… Не имею права тебя ни о чём просить, но… Алинда умирает. Я умираю. Всё то, что ты любишь, и надеюсь, будешь любить во мне, кричит, стонет от боли и рассыпается.
Её плечи поникли.
— Неужели ты дашь мне умереть?
Трещины в куполе звенели и углублялись. На моих глазах огромный кусок откололся о небесное тверди и упал вниз. Со звоном рассыпался на радужные осколки. Плечи Богини дрожали.
Я грустно улыбнулся.
— Я пойду, — пообещал ей я. — Немного поною, поговорю — и пойду. Просто, пожалуйста, послушай меня — ладно?
И она крепко сжала мою руку.
— Ладно.
— Скажи мне, Саш, а кем ты был в той, настоящей жизни?
— Дыркой от бублика, — честно сказал я.
— А здесь ты можешь быть Спасителем Вселенной. Это потрясающий шанс — неужели ты его профукаешь?
Её губы улыбались, но вокруг глаз собрались морщинки боли.
— Конечно, нет, — сказал кто-то другой, не я.
— Ты мой — герой.
Алинда вздохнула.
— Не в том смысле, который вкладывают в него создатели бульварных романов. А в древнем, прямом, изначальном. Ты тот, кто готов умереть ради меня.
— А если я не хочу, — сказал я. — Я боюсь. Мне страшно.
— Одни рождаются великими, других делают великими их дела, а третьих быть великими вынуждают, — она процитировала знаменитое высказывание великого человека. — Жизнь, друзья, дела… Это не наш выбор — не нам его принимать, но и отказаться — нельзя.
Я сжал закрыл лицо руками.
— А может, я не хочу быть героем? И никогда не хотел им стать.
— А почему ты никогда не хотел стать героем?
— Потому что о героях слагают песни, былины и сказки — но жизнь их чаще всего была полна боли, горя и разочарования. Герои пишут историю кровью своего сердца.
Я отвернулся и стал смотреть на вечный закат:
— Герои ползут к цели, ломая кости, стёсывая пальцы, раздирая пальцы в кровь. Жизнь мало похожа на складываемые потом былины.
Алинда помолчала.
— Но ведь и радости их — не чета радостям обычных смертных? Они пьют воздух жизни полной грудью, не боясь отравиться. Жизнь вкуснее всего в миг отчаянного, безрассудного и вынужденного шага. Величайший танец танцуется всегда на краю пропасти. А поцелуи слаще всего после расставания.
— Ты правда так думаешь?
— Конечно! — воскликнула она. — Смотри, сколько красавиц, любящих и верных, идёт за тобой! Это ли не награда?
Я против воли улыбнулся.
— Ты был героем ещё тогда, — сжала она подол своего платья. — Я видела тебя ТАМ. Читала про тебя. Ты был героем — нечастным, ненужным, бессмысленным героем — ты помогал всем, кому мог, ты выслушивал горести и беды, и протягивал руку каждому. Ты открыл своё сердце для боли задолго до меня.