Уилл вытаращил глаза. Двадцать пятая заповедь. Слово в слово.
Рурк произнес почти шепотом:
– Уилл, я навел справки о том офицере, который учинил тебе допрос в аэропорту в Мэдисоне. В ФАА не числится никакой «агент О’Брайен». Скажи мне, ты когда-нибудь видел этого человека раньше?
– Он – один из тех, кто гонялся за мной в Калифорнии, – ответил Уилл.
– Я так и думал, – кивнул Рурк и посмотрел на Джерико. – Пока мы точно не установим, что происходит, я бы хотел, чтобы ты соблюдал строгий режим: к девяти вечера ты должен находиться в своем отсеке – без исключения, каждый день. Ответственным за твою безопасность я назначаю тренера Джерико. Здесь тебе нечего бояться. Я обещаю тебе: ничего плохого с тобой не случится.
Глаза Рурка смотрели на него с такой добротой, что Уилл не выдержал и отвел взгляд.
– Спасибо, – хрипло выговорил он.
Рурк положил руку ему на плечо.
– На свете есть вещи более страшные, чем ты можешь себе представить. Вещи, с которыми юноша твоего возраста никогда не должен встречаться – а уж тем более в одиночку. Но в жизни нам дано две семьи. В первой мы рождаемся и связаны с ней кровными узами. Вторую мы встречаем на жизненном пути, и она готова отдать свою кровь за нас.
Уилл посмотрел на Рурка, перевел взгляд на Джерико.
– Таких людей ты нашел здесь, – сказал Рурк.
Тренер Джерико вытащил из кармана небольшой кожаный кисет и протянул Уиллу. Уилл взял кисет и раскрыл его. Ему на ладонь упала маленькая фигурка сокола, выточенная из твердого камня.
– Будут еще сны – скажешь мне, – сказал Джерико.
Уилл встретился с ним взглядом и благодарно кивнул.
Рурк встал.
– Уилл, у тебя есть ко мне вопросы?
Уилл тоже встал и крепко сжал в руке фигурку сокола. Он обвел взглядом портреты бывших директоров Центра. Томас и Франклин Гринвуды. Он вспомнил о медицинском саквояже отца.
– Вам знаком человек по имени Хью Гринвуд? – спросил Уилл.
Рурк и Джерико переглянулись, а потом Рурк ответил:
– Хью был сыном Франклина. – Он кивком указал на портрет. – Нашего второго по счету директора.
– То есть он приходится внуком Томасу Гринвуду, – сказал Уилл.
– Верно. Он тут преподавал, – добавил Рурк. – До того, как я начал здесь работать. Какой предмет он вел, тренер?
– Естествознание. Кажется, биологию, – сказал Джерико.
Уилл постарался не выдать своих мыслей.
– А где он теперь?
– Он и его жена покинули школу, – ответил тренер Джерико. – Уволились лет шестнадцать назад. Я в те годы только начал тут работать, но знал их обоих.
– Он был врачом? – спросил Уилл.
– Да, – ответил Джерико.
– Почему ты спрашиваешь, Уилл?
– Его имя всплыло в разговоре, – сказал Уилл. – И мне стало любопытно. Вы не возражаете, если я еще разок загляну в Комнату Бесконечности?
– Конечно, – сказал Рурк. – А могу я поинтересоваться, зачем?
– Потому что раньше мне было страшно. И мне бы хотелось посмотреть, какие чувства я испытаю теперь.
Директор Рурк проводил Уилла к двери, ведущей к странному длинному коридору, и отворил дверь.
– Нам подождать тебя здесь? – спросил он.
– Если вы не против, сэр, – сказал Уилл.
– Я совсем не против, – отозвался Рурк. – Ночь сегодня прекрасна. Хочешь верь, хочешь – нет, но согласно прогнозу, после бурана нас ожидает чуть ли не бабье лето.
Уилл зашагал по длинному «висячему» коридору, озаренному светом луны, отражающемуся от свежевыпавшего снега. Сквозь стеклянные панели под ногами и окна по обе стороны коридора Уиллу были видно все вокруг. Сейчас, в темноте, все выглядело иначе.
И он сам все воспринимал по-другому. Он шел вперед, и его сердце билось чаще. Возможно, он сделал несколько лишних вдохов, но ему не было страшно.
Он дошел до конца коридора и оказался в необычном шарообразном помещении обсерватории. Со всех сторон его окружило ночное небо. Огни кампуса, расположенного слева, горели теплым, уютным светом. Это было свидетельство цивилизованной жизни, жизни людей, крепко стоящих на ногах, пребывающих в надежно обеспеченной безопасности. Над головой раскинулось ночное небо с мириадами звезд.
Уиллу не было страшно. Несмотря на суровую правду, которой он был вынужден смотреть в лицо. И этого он тоже не боялся. Потому что теперь, пройдя этот путь, он знал, что справится и найдет решение.