Из извилистых трещин выползали на лед тюлени. Они нежились в лучах весеннего солнца, играли со своими детенышами и двигались в сторону шхуны, оставляя в рыхлом снегу гладкие борозды. Если на пути попадались разводья, они ныряли в воду и вскоре опять вылезали на лед. Заиндевелая, неподвижная шхуна казалась им безобидным айсбергом.
И вдруг засверкали огоньки. Загрохотали выстрелы. На пушистый снежок, выпавший ночью, брызнула кровь. Тюлени метнулись назад, ища спасения в воде. За ними следом потянулись алые шлейфы. Темными пятнышками оставались лежать на снегу мертвые детеныши. А выстрелы продолжали грохотать, нарушая покой ледяного безмолвия.
Соловьев резким движением дернул на себя затвор, выбросив за борт дымящуюся стреляную гильзу. Боцман Ужов и Цветков продолжали целиться, стремясь попасть еще раз в удалявшихся от шхуны тюленей.
— Довольно, Юрий Ардальонович, позабавились и хватит, — негромко проговорил капитан, передавая винчестер стоявшему рядом палубному матросу.
Запоздало ударили один за другим еще два выстрела.
Цветков вытер рукавом малицы потный лоб, с обидой в голосе произнес:
— Промазал.
— А я попал, кажись, — сказал Ужов, глядя в сторону напуганных выстрелами тюленей. — Ранил, видать.
— Займитесь делом, боцман, — сердито сказал капитан. — Шхуна опять льдом обросла. Распорядитесь, чтобы обкалывали лед.
Ужов проворно побежал вниз. Бывшие офицеры остались одни.
— Зря мы их без нужды переколотили, — нахмурил капитан заиндевелые брови.
— А что делать? От скуки сдохнуть можно, — не сразу отозвался Цветков.
Неожиданное появление тюленей вблизи шхуны и ненужная стрельба не развеяли черной тоски, которая не отпускала Соловьева.
В беспорядке валялись неподалеку мертвые тюлени. Все так же медленно уползали прочь раненые звери.
Соловьев в задумчивости смотрел им вслед. Пятна крови на ослепительно белом ледяном поле навевали тягостные мысли.
— Может, вот так же напрасно сражались русский с русским все эти годы? — мрачно проговорил капитан.
— Не напрасно, Арсений Антонович, — возразил Цветков. — Наша борьба отзовется в будущих поколениях. Я думаю, недолго пробудут большевики у власти, — продолжал помощник капитана. — Им не поднять Россию из разрухи. А народ не потерпит правителей, которые не сумеют наладить сытую жизнь. Он сметет большевиков, и старое вернется снова.
— Навряд ли, Юрий Ардальонович, — не согласился Соловьев. — Был ведь когда-то доблестный императорский флот, на котором мы служили. Где он теперь? А если Советы окажутся такими же прочными, как мужицкие полки, которые сумели добраться до океана?
— В драке случается всякое, — неопределенно пожал плечами Цветков. — А жизнь — совсем другое.
— Я не уповаю на лучшие времена.
— На что же надеяться? И как жить без веры!
— Я лично доволен и тем, что раз в году могу ступить на родную землю, вдохнуть воздух моей отчизны, — отрешенно произнес Соловьев. — Чего же еще можно желать в моем положении? И в вашем тоже, Юрий Ардальонович.
— Я не теряю надежды, — хмуро выдавил Цветков.
— Блажен, кто верует.
Так и не сказав друг другу больше ни слова, капитан и его помощник разошлись по своим каютам.
В тот день началось движение льдов. Материковый ветер отгонял их в сторону океана. Льдины медленно расходились, унося на себе трупы убитых тюленей.
Ночью шхуна легла на новый курс и направилась к Аяну.
На рассвете «Индигирка» бросила якорь в Алдомской бухте. Началась интенсивная высадка экспедиционного отряда на таежный берег.
Бухта, на первый взгляд показавшаяся Вострецову безлюдной, оказалась местом для охоты, где эвенки промышляли нерпу и белуху. В распадке разведчики задержали троих местных жителей. У каждого из них был винчестер с изрядным запасом патронов.
— Мал-мала на зверя охотимся, — с трудом пояснил Вострецову старый эвенк.
— Где сейчас находится генерал Пепеляев? — строго произнес комбриг.
— Пепеляй-генерал в Аян-городе поживай, — трясясь от страха, отвечал охотник.
Разведчики привели к Вострецову аянского священника, объезжавшего на оленях свой приход, и комбриг приказал отпустить старого эвенка. Приходской священник, только что прибывший из Аяна, мог оказаться более полезным, нежели таежные эвенки, которые только по доходившим в прибрежную тайгу отрывочным слухам могли знать о месте пребывания генерал-лейтенанта Пепеляева и остатков его офицерской дружины.