— И что же, генерал Пепеляев намерен отбить наши атаки?
— Похоже, что не очень уверен брат-генерал в успехе предстоящей схватки с вашими войсками, коли надумал кунгасы строить, — в голосе капитана Занфирова прозвучала едкая горечь. — Я же лично давно потерял веру в успех этой безумной затеи. Не только рядовые солдаты, но и многие офицеры разуверились в успешном окончании этого бредового похода на Якутск.
— И что же, удалось уже спустить на воду кунгасы? — встревожился Вострецов сообщенном о постройке морских судов в Анне.
Он рассчитывал пленить штаб Пепеляева вместе с награбленным золотом и пушниной. Строительство кунгасов осложняло успех экспедиции: ведь награбленные на побережье богатства могли вместе с Пепеляевым уплыть за границу.
— Нет, кунгасы спустить на воду не смогли, что-то не заладилось у строителей, — сказал Занфиров. — Теперь брат-генерал ждет прихода парусно-моторной шхуны фирмы «Свенсон» в порт Аян.
— Что ж, он теперь в Америку надумал податься?
— Нет, на шхуне русская команда и капитан на ней офицер русского флота, — сообщил пленный.
«Час от часу не легче, — подумал Вострецов. — Как бы не погрузили дружинники золото и пушнину в трюм этой загадочной шхуны!» Вострецову очень хотелось завершить экспедицию если не бескровно, то хотя бы с меньшим уроном людей. Не желал комбриг проливать русскую кровь: ведь конец жесточайшей войны приблизился вплотную. Какое-то время Вострецов еще колебался: как быть? Потом принял решение написать ультиматум и вручить его Пепеляеву, как только роты отряда обложат со всех сторон порт Аян. Миссию парламентера согласился выполнить подполковник Варгасов. Капитан Занфиров не решился идти в штаб Пепеляева, боясь расправы.
«Предупреждаю Вас, генерал, и полагаю, что Вам уже известна за пять лет войны крепость красного бойца, — писал Вострецов в ультиматуме. — Я располагаю достаточной военной силой, чтобы раздавить не подчинившихся власти рабочих и крестьян 400—500 ваших дружинников. Если будете сопротивляться, пролитая кровь будет на Вашей совести, а не на моей, так как настоящее письмо пишу от всего сердца и по совести. Комбриг Вострецов».
Когда до порта Аян осталось не больше трех верст, командир отряда собрал командиров батальонов и рот. План освобождения последнего пристанища пепеляевцев вызрел у него окончательно, и он изложил его своим помощникам:
— Первый батальон под командованием военкома Пшеничного, перевалив через сопку, стремительным броском атакует порт и солдатские казармы с землянками на берегу бухты; я лично с главными силами отряда заблокирую дома офицеров и штаб Пепеляева. Ударом с двух сторон, я полагаю, мы окружим основные силы дружины и закончим поход разгромом остатков белогвардейщины на Дальнем Востоке.
На востоке забрезжил ранний рассвет, когда батальоны экспедиционного отряда начали быстрое продвижение через прибрежные сопки. Они окружали раскинувшийся в глубине бухты порт Аян.
Накануне этого утра, поздно вечером, генерал Пепеляев пригласил к себе в кабинет на втором этаже дома купца Киштымова всех командиров рот, расквартированных в Аяне. В кабинете запахло сыромятной кожей, табачным дымом и крепким мужским потом. За круглым столом посредине комнаты разместились седоусые полковники, заматеревшие в боях и походах.
Пепеляев быстрым взглядом окинул собравшихся, поправил аккуратный пробор на голове и спросил:
— Господа, а где же генерал Вишневский? Я не вижу его среди вас…
— После обеда его превосходительство генерал-майор Вишневский отбыл в Уйк, — доложил полковник Рейнгардт. — Мы вместе с ним обедали в офицерской столовой, и он изволил сказать мне, что отбывает туда по вашему приказанию.
— Да, да… я запамятовал, господа. Кажется, там успешно идет строительство трех кунгасов, — проговорил торопливо Пепеляев. — Неисповедимы пути господни. Не можем мы знать наперед, что уготовила нам судьба… Суда, пригодные для плавания на море, нам очень нужны. Нужен зоркий генеральский глаз, чтобы мастеровые работали как следует и кунгасы не черпали бортом воду, когда отправятся в плавание.
— Вы полагаете, ваше превосходительство, что нам придется уходить из Аяна на этих самых кунгасах? — спросил полковник Сивко.