— Я это не употребляю.
— Ты что? У меня сын — меньше тебя, а не трусит. Только поднеси — с рукой оттяпает… Ты сначала попробуй, она не помешает. Разговор веселей пойдет, а колбаса — божеской покажется.
Он, посмеиваясь, ухватил пальцами золотистое ухо «экстры» и распечатал ее. Достал из кармана куртки синий пластмассовый стакан и, резко наклонив бутылку, стал наливать.
Молчун сидел чуть в стороне и, как сыч, смотрел на Шульгина. Он медленно двигал челюстями, как будто жевал резину. Перед его глазами кружились комары, садились на лоб, но он будто не чувствовал их — не прогонял.
Шульгину стало страшно. Он даже губу закусил, чтобы не закричать.
— Ну, долго еще держать? — протягивал коренастый водку и заискивающе улыбался. — Не отраву же предлагаю?
— Я уже сказал, не буду, — повторил Шульгин и отстранил руку коренастого.
— А ты, видно, парень с характером. Чувствуется питерская закваска… Ну, не надо и не надо. Нам больше достанется, правильно я говорю? — обратился он к молчаливому приятелю. Тот не ответил. Только медленно наклонил голову, будто шея у него не гнулась и он сгибал ее через силу.
«И в моем теперешнем положении можно что-то сделать, но что?.. Ждать? Но сколько?.. И чего?..»
— Говорят, у вас в Ленинграде мостов много, и все один красивей другого? — поинтересовался коренастый.
— Много, — вяло ответил Шульгин.
— И фонтанов много?
«Вечера они ждут, темноты. А потом пристукнут меня — и золото уйдет с ними… Что делать?»
— Фонтаны в Петродворце…
— А еще, говорят, у вас там народ вежливый?
— Обыкновенный, — сказал Шульгин, не понимая смысла разговора.
«Это бывшие полицаи!.. Пришли за мной. Видел меня тогда молчун в палате и обо всем догадался…»
— Да ты ешь колбасу-то, не стесняйся. У нас много еды, мы народ запасливый. А главное, не любим ходить голодом. Ты, видать, мало взял? Хотя рюкзак у тебя большой… Что у тебя там?
«Вот оно, начинается. Сейчас они отбросят вежливость… Что делать? Если встать и помчаться через лес, можно убежать. Но без рюкзака. С рюкзаком они в два счета догонят. Особенно этот, коренастый…»
— Ничего особенного: палатка, фонарик, топор, лопата….
Шульгин даже встал и с безразличным видом отошел на два шага от рюкзака. Дескать, я вовсе не держусь за него, — если любопытно, можете проверить.
Коренастый потянулся к рюкзаку и попробовал поднять его одной рукой. Это ему удалось с трудом. Он тут же уронил рюкзак, и внутри звякнули золотые бруски. Не торопясь, снял руку с тонкого горла рюкзака, посмотрел Шульгину в лицо. Прищуренные глаза ясно говорили, что владелец их — человек решительный.
Шульгин незаметным движением передвинул пистолет за пазухой, чтобы его можно было выхватить мгновенно, и сел на прежнее место. Коренастому пришлось убрать руку.
— Пора, — взглянув на молчуна, заторопился коренастый. — Тучами небо заволокло, нельзя оставаться тут на ночь.
Он даже не прикрыл пробкой свою «экстру». Сунул ее в широкий карман куртки и поднялся. Тут же встал и его приятель.
«О чем они говорили при первой встрече? В кого из них, если придется, стрелять?.. В молчуна или в коренастого?.. В кого?..»
— Ты идешь?
«Неужели могут уйти одни? — с надеждой подумал Шульгин. — Неужели просто так попрощаются и двинут по лесу без меня?!. Нет, это ты для того, чтобы я не боялся идти с вами…»
— Я бы отдохнул, — сказал Шульгин, не вставая. — А уж завтра утром со свежими силами и бодрым духом…
— Никаких завтра, щенок, — сказал вдруг молчун и, словно куклу, рванул Шульгина с земли, поставил на ноги.
«Ох, гад», — чуть не крикнул Шульгин, прижимая пистолет под рубашкой к животу. Теперь уже было совершенно ясно: перед ним — враги. Стало трудно дышать, будто его взяли за горло, и он закашлялся.
— Ты на него не обижайся, — сказал коренастый и помог Шульгину поднять рюкзак. — Вот скажи-к, что ты грубо это сделал, но все-таки по-дружески, — обратился он к молчуну.
— Что же делать, если я такой невоспитанный, — сострил молчун и хлопнул Шульгина по плечу. — Давай, ленинградец, топай. Смотришь, к вечеру выберемся и расстанемся, довольные друг другом.
«Да ведь они меня за дурачка принимают и потому уже празднуют победу», — подумал Шульгин. Он присмотрелся к лесу — в какую бы сторону рвануться. Можно было броситься влево, в кусты. Но он не рискнул это сделать сейчас, когда было еще светло…
Стреляю без предупреждения
Первым пошел коренастый. Шульгин хотел пропустить и другого. Тот остановился и подождал, когда тронется Шульгин.