Анна, не говоря ни слова, подписала. Чиновник удовлетворённо кивнул и сообщил:
- Мы вынуждены изъять вот это колье. Оно относится к дорогим вещам.
- Хорошо, - равнодушным тоном отвечала Анна. Ей вдруг вспомнились разбойники Сугака: от них она уехала со всеми своими вещами, у неё не пропало даже крохотной ленточки. Мысленно Анна порадовалась, что догадалась спрятать свой фамильный перстень, принадлежавший когда-то её матери, в панталоны, которые сейчас были надеты на ней.
***
Регина Санникова"Озеро Байкал". Холст, масло,50*60 см.
Байкал… За месяцы своего странствия Анна уже привыкла к красотам сибирской природы. Но это озеро, которое местные прозывали морем, поразило её. Стоя на самой его кромке, женщина устремляла взгляд в даль озера, но не видела противоположного берега. Бескрайний ледяной простор! Он завораживал своей нереальностью и какой-то мистической аурой, которая, казалось исходила от этих скованных льдом вод. Сам лёд тоже оказался необычным: по всей водной тверди его покрывали многочисленные трещины, которые бесконечно тянулись вдаль и уходили вглубь на десятки саженей. Анна вдруг вспомнила свой давний сон: в нём она вот так же стояла у самого края берега, но только во сне это был берег Невы, отделявшей женщину от заключённого в крепости мужа. Нева в сравнении с Байкалом казалась ручейком. Ей предстояло преодолеть это море. Теперь Анну ничего не задерживало. Подорожную ей выдали, правда выписав не на её имя, а на имя казака, сопровождавшего её. Ранним утром, ещё затемно, Анна покинула Иркутск и сейчас ей предстояло, переехав Байкал, следовать до Верхнеудинска.Стоял страшный мороз – казалось дыхание застывает и слезы леденеют прямо на глазах. Анна старалась держаться изо всех сил, но всё равно при мысли о малютке-сыне не могла не плакать. Сможет ли она увидеть когда-нибудь своего Сашеньку? И простит ли он свою грешную мать?В Кяхте, пограничном городе, куда Анна приехала после Верхнеудинска, пришлось заночевать и сменить удобную и укромную кибитку на перекладные. Когда узнала, что придётся ехать на телегах, решила, что легко перенесёт такое путешествие. Но вскоре поняла, что ошиблась. Тряска до грудной боли была тяжким испытанием. Анна была вынуждена часто останавливаться, чтобы дать себе передышку. Иначе она боялась, что вообще лишится сил от такой дороги, тянувшейся на шестьсот вёрст.В дополнение к тряске она сносила и голод: Анна ранее понятия не имела, что на станциях, которые содержали буряты, нормальной провизии не было, а буряты питались привычной им едой – сырой солёной или сушеной говядиной, запивая её кирпичным чаем, щедро приправленным топлёным жиром. И лишь к середине февраля Анна достигла Большого Нерчинского завода, где располагалась резиденция начальника Нерчинских заводов Тимофея Степановича Бурнашева. Итак, до мужа – совсем ничего, но предстоят новые формальности в общении с начальством.
Вскоре Анна подписывает очередной документ, который уточнял и расшифровывал бумагу, подписанную в Иркутске.«Я, нижеподписавшаяся, имея непреклонное желание разделить участь мужа моего, Верховным Уголовным Судом осужденного, и жить в том заводском, рудничном или другом каком селении, где он содержаться будет, если то дозволится от Коменданта Нерчинских рудников, господина Генерал-Майора и Кавалера Лепарского, обязуюсь, по моей чистой совести, наблюсти нижеписанные, предложенные мне им, г. Комендантом, статьи; в противном же случае и за малейшее отступление от постановленных на то правил, подвергаю я себя осуждению по законам. Статьи сии и обязанности есть следующие:1-е, желая разделить (как выше изъяснено) участь моего мужа и жить в том селении, где он будет содержаться, не должна я отнюдь искать свидания с ним никакими происками и никакими посторонними способами, но единственно по сделанному на то от г. Коменданта дозволению, и токмо в назначенные для того дни и не чаще, как через два дня на третий.2-е, не должна я доставлять ему (мужу) никаких вещей: денег, бумаги, чернил, карандашей, без ведома г. Коменданта или офицера, под присмотром коего находиться будет муж мой.3-е, равным образом не должна я принимать и от него никаких вещей, особливо же писем, записок и никаких бумаг для отсылки их к тем лицам, кому они будут адресованы или посылаемы.4-е, не должна и я ни под каким видом ни к кому писать и отправлять куда бы то ни было моих писем, записок и других бумаг иначе, как токмо чрез Коменданта, равно, если отколь мне или мужу моему, чрез родных или посторонних людей, будут присланы письма и прочее, изъясненное в сем и 3-м пункте, должна я их ему же г. Коменданту при получении объявлять, если оные не чрез него будут мне доставляемы.5-е, то же самое обещаюсь наблюсти и касательно присылки мне и мужу моему вещей, какие бы они ни были равно и денег.6-е, из числа вещей моих, при мне находящихся и которых регистр имеется у г. Коменданта, я не вправе, без ведома его, продавать их, дарить кому или уничтожать. Деньгам же моим собственным, оставленным для нужд моих теперь, равно и впредь от г. Коменданта мне доставляемым, я обязуюсь вести приходо-расходную книгу и в оную записывать все свои издержки, сохраняя между тем сию книгу в целости; в случае же востребования ее г. Комендантом, оную ему немедленно представлять. Если же окажутся у меня вещи или деньги сверх значущихся у г. Коменданта по регистру, которые были мною скрыты, в таком случае, как за противоучиненный поступок, подвергаюсь я законному суждению.7-е, также не должна я никогда мужу моему присылать никаких хмельных напитков, как-то: водки, вина, пива, меду, кроме съестных припасов, да и сии доставлять ему чрез старшего караульного унтер-офицера, а не чрез людей моих, коим воспрещено личное свидание с мужем моим.8-е, обязуюсь иметь свидание с мужем моим не иначе, как в арестантской палате, где указано будет, в назначенное для того время и в присутствии дежурного офицера, и не говорить с ним ничего излишнего, паче чего-либо не принадлежащего; вообще иметь с ним дозволенный разговор на одном русском языке.9-е, не должна я к себе нанимать никаких иных слуг или работников, а довольствоваться только прислугами, предоставленными мне: одним мужчиною и одною женщиною, за которых также ответствую, что они не будут иметь никакого сношения с моим мужем, и вообще за их поведение.10-е, наконец, давши такое обязательство, не должна я сама никуда отлучаться от места того, где пребывание мое будет назначено, равно и посылать куда-либо слуг моих по произволу моему без ведома г. Коменданта или, в случае отбытия его, без ведома старшего офицера.В выполнении всего вышеизъясненного в точности, под сим подписуюсь, в Нерчинском заводе февраля 1827 года". **