— Хотите кофе? — Спросила Марийка.
— С удовольствием, но сначала…
— Сначала кофе, а потом уж работа! — предупредила его Марийка и полезла в посудный шкаф. Петринский нервно мял блокнот, посматривал на гибкий стан девушки, на короткую плиссированную юбочку, на стройные ноги.
На дворе постепенно смеркалось. Пошел снег, на этот раз густой, крупными хлопьями, засыпая улицу и окрестные сады. В кухне вдруг стало необыкновенно уютно. Марийка включила свет, но Петринский погасил лампу, сказав, что свет нарушает уют. Девушка продолжала хлопотать у стола, разливая в чашки кофе.
— К этому кофе не хватает только сигареты, — сказал Петринский, протягивая девушке раскрытую пачку.
— Хорошо, — сказала Марийка, — но только по одной!
Потом встала, плотно прикрыла дверь, чтобы дым не проникал в другую комнату, где уже похрапывала старуха, уставшая от еды и перестрелки яблоками.
Петринский дал прикурить девушке; закурил и сам. Глубоко затягиваясь, он задумчиво глядел на бушующую за окном метель.
— Зимняя сказка! — сказал он.
Марийка ничего не ответила. Она курила и не торопясь попивала кофе.
Зимний день подходил к концу.
— Знаете, — начал он, глядя на нее прищуренными глазами сквозь табачный дым, — пока я гулял по вашему селу, мне пришла в голову одна идея… Решил убить одним выстрелом двух зайцев, как говорит наш главный редактор.
— Он что, охотник?
— Прошу вас, не шутите. Вопрос очень серьезный. Если помните, утром, когда мы встретились в амбулатории, вы упомянули о рождаемости среди населения в вашем селе. Меня очень заинтриговала эта проблема, ведь она не только ваша… Она тревожит всех нас.
— Вы относитесь к числу многодетных?
— Да не обо мне речь!
— А о ком? Обо мне? Так я еще не замужем.
— Меня интересует социальное измерение вопроса, — продолжал он, — одним или двумя детьми больше или меньше, это не имеет никакого значения для роста населения в целом.
— А что имеет значение?
Петринский смутился. Попросил налить еще немного кофе и разрешения закурить еще одну сигарету.
— …социальная база.
— А национальная?
— Тоже.
— Миграция… национальные меньшинства…
— Да.
Марийка тоже закурила.
— Вас в Софии, — продолжала она, выдыхая дым в сторону, чтобы не мешать собеседнику, — кажется, очень занимает вопрос о миграции и цыганах… Откуда вы родом, товарищ Петринский?
— Из Софии, коренной житель…
— Уж не из шопов[1] ли вы?
— Нет, что вы…
— Ну зачем так категорично? Шопы прекрасные люди! Если судить по писателю Елину Пелину…
— Между прочим, он не из настоящих, белоштанных шопов.. Скорее всего он ближе к тем, что из Средногорья.
— Все-то вы знаете, — улыбнулась она, — а говорите, что занимаетесь только фантастикой.
— Земные дела волнуют меня как журналиста… Благодаря им я зарабатываю на хлеб… А фантастика — моя настоящая любовь, если можно так выразиться… В ней я реализую себя как писатель…
— Значит, вы испытываете раздвоение?
— Как вам сказать… это не совсем точно… Это, скорее, разнонаправленность стремлений. Моя журналистическая деятельность — так, между прочим… А мое большое, настоящее творчество — это романы… Оно не исключает другого, В известном смысле они даже дополняют друг друга. Особенно если иметь в виду, что в фантастике я пытаюсь решить большие, кардинальные вопросы нашего времени…
— Какие, например?
— Например, проблему алиенации…
— Простите, не поняла.
— Отчуждения, — повторил Петринский, продолжая фиксировать девушку прищуренным взглядом. — Разве случаен тот факт, что люди все больше и больше интересуются Космосом… внеземной цивилизацией.. Почему? Что заставляет их обращать свой взор к звездам?.. Как все это объяснить? Только лишь научным интересом, простым любопытством?.. Или чем-то другим?.. Почему человечество стремится оставить Землю, которая будет одиноко вращаться вокруг своей оси, как и миллиарды лет назад, так и не принеся особой радости населяющим ее живым существам… Земля — это и есть грандиознейшее отчуждение, какое только существует во вселенной… Оно отражается и на всех нас, на каждой живой клетке, которая ее населяет… Почему?.. Все эти «почему» ждут моего ответа…
Марийка выпила кофе и теперь вертела перед собой чашку, рассматривая ее дно.
— Вы гадаете на кофейной гуще?
Петринский обиженно замолчал, задетый тем, что его прервали.
1
Шопы — название болгарского населения в Западной Болгарии. Шопы говорят на западноболгарском диалекте. (прим. пер.).