Сегодня она вырвалась с летучки пораньше, сказав, что дома ее ждет больная свекровь. На самом деле свекровь была здорова, как и все остальные члены семьи, которую она в шутку называла «кружком умелые руки».
Евдокия хотела пораньше обойти центральные магазины и заглянуть в овощной, потому что их снабжали получше, чем в других районах. Надо было купить и спицы для вязания; забежать в магазин художников посмотреть новые модели и купить репродукцию «Аспарух переправляется через Дунай со своей конницей». В последнее время «цех» увлекся зимними пейзажами в ущерб исторической теме, которая становилась все более популярной в клубах и других организациях в связи с приближающимся 1300-летием болгарского государства[5]. Евдокия всегда и все обдумывала загодя. К этому делу она подключила даже своего мужа, чтобы тем самым внести в тематику цеха разнообразие. Иначе, сказала она ему, посажу тебя вязать и вышивать на общих основаниях с остальными.
Большую работу проворачивала двоюродная сестра Малина, старая дева, окончившая когда-то школу домашнего хозяйства. У нее были золотые руки: спицы так и бегали в них, как живые. Не отставали от нее и обе дочери — студентки ткацкого техникума; они специализировались на вышивании «мини-гобеленов». Малина руководила и вязанием, и вышивкой, а Евдокия организовывала «сбыт», хотя это и приносило ей много неприятностей, особенно если учитывать ее занятость в школе.
Нагрузившись двумя целлофановыми мешками, доверху набитыми продуктами, с репродукцией «Аспарух переправляется через Дунай со своей конницей» под мышкой Евдокия пришла домой довольно усталая. Поставила к ногам тяжелую ношу и с порога спросила:
— Вернулся?
— Нет его, — ответили ей хором.
Евдокия вздохнула и пошла в кухню убрать в холодильник продукты. Заодно заглянула в кастрюлю, — не осталось ли чего от обеда, или свекровь все подмела — ну и на здоровье! — и отправилась в комнату проведать трудящийся люд.
Цеховая мастерская была небольшой, но вмещала всех. Здесь стояли два диванчика, два стула и кресло с выцветшим и вытертым по краям бархатом. Диваны и кресло остались с довоенных времен, когда свекор и свекровь вовсю торговали в своей бакалейной лавке на улице Царя Симеона, недалеко от скверика — любимого места пенсионеров и влюбленных. Новой в гостиной была только назойливая печка, служившая хорошую службу, потому что старый двухэтажный дом, собственность бывшего бакалейщика, еще не подключили к сети центрального отопления. Новыми были и настенные ковры, вышитые и развешанные ради рекламы, напоказ клиентам, которые иногда приходили на место сделать заказ и посоветоваться с мастерицами.
Жизнь семьи протекала в основном в гостиной, особенно зимой. Молодые члены кружка «Умелые руки» сидели на диванах, склонившись над спицами и пяльцами, время от времени бросали взгляд на поставленный перед ними образец и все так же проворно и безостановочно работали пальцами, будто играя на музыкальном инструменте.
Евдокия тоже вышивала, когда перед большими праздниками скапливалось много работы. Но она обычно только присматривала и контролировала. В частном секторе царило то же правило, что и в государственном: качество и эффективность, эффективность и качество. К этому правила Евдокия добавила и экономию.
Она снабжала цех пряжей от бывшего частника-красильщика, работавшего в аппретурном цехе на текстильной фабрике. Доставала материалы и у разных знакомых продавцов в специализированных магазинах, хотя это было нерегулярно и ненадежно.
В кресле восседала свекровь. Его она не уступала никому, даже Евдокии. Ее работа состояла в том, чтобы наматывать разноцветные клубочки и подавать их вязальщицам по первому требованию. У нее в подоле лежало наготове несколько клубочков, которые иногда скатывались на пол, на радость кошке. С кошкой у старухи всегда были проблемы.
Остальные работницы — дочери и двоюродная сестра Малина — занимали диван и изредка стулья, которые были обычно завалены пряжей и другими материалами. Единственной, кто не имел определенного места, была Евдокия. Она находилась в постоянном движении: проверяла работу вышивальщиц, заглядывала в подол задремавшей свекрови, бегала в кухню присмотреть за кипевшим в кастрюле супом.