Она пошла по адресу. На всякий случай купила и одну розу — большую, белую, душистую. Иванка любит белый цвет. И запах розы.
Найти улицу Царя Симеона не так уж трудно. Труднее было разыскать большой кооперативный дом с множеством подъездов: А, Б, В. А еще труднее подняться по лестнице, потому что лифт не работал. Но, слава богу, она преодолела все трудности. Подошла к двери и под визитной карточкой со знакомым именем прочитала: «Звонить два раза». Позвонила: раз, другой. Потом еще раз. Попыталась заглянуть в квартиру через глазок. И снова: раз, два. Наконец дверь открылась. На пороге появилась незнакомая женщина — высокая, худая, в пенсне, и испуганно спросила:
— Это вы звоните?
— Конечно, я. А вы почему не открываете?
— Потому что вы звоните два раза.
— Ну и что из того?
Старая дева вытянула шею. Покраснела.
— Написано: Иванка Влаева — два звонка.
— Все верно… Два звонка…
— Кем вам приходится Иванка Влаева?
— Подругой.
Малина сняла пенсне. Оглянулась. А потом тихо, с таинственным видом, сказала:
— Она занята.
— Значит, она здесь?
— Да, но занята!
— Не можете ли вы ей сказать, что я пришла?
— Нет!
— Почему «нет»?
— Потому что она запретила.
Малина снова нацепила на нос пенсне.
— Я не имею права ее беспокоить.
Марийка приблизилась, схватила старую деву за руку и сказала:
— А я побеспокою!
— Прошу вас, — засуетилась Малина, — как вы смеете! Там находится один человек!.. Вы с ума сошли! Это некрасиво!
— Ну и что из того?
— У них важный разговор…
— Пусть себе разговаривают…
— Прошу вас! — Малина воздела вверх руки. — Это будет ужасно!
Марийка осторожно отодвинула ее в сторону, что было не трудно, и оказалась перед дверью в кухоньку. Несколько раз громко постучала. И прежде чем ответили «войдите», нажала на ручку. Широко распахнула дверь и отпрянула назад. В комната спиной к ней стояли Иванка и Петринский. Она сразу же их узнала — увидела их лица в зеркале. Они стояли, обнявшись, словно собирались фотографироваться.
Марийка кивнула им в зеркало:
— Здравствуйте!
И, усмехнувшись, тут же добавила:
— Всего хорошего!
Шагнув назад, она столкнулась со старой девой. Пенсне слетело с носа и со звоном упало на кафельный пол, только брызнули во все стороны осколки. Малина наклонилась, чтобы их собрать, а Марийка уже бежала вниз по лестнице. Петринский кричал ей вслед:
— Послушайте! Послушайте!
14
Но она не ответила. И никогда уже не ответит. В тот день она долго бродила по софийским улицам. Заходила в какие-то кафе-кондитерские, ела мороженое; пошла в кино, но посередине фильма вышла. Читала афиши. Рассматривала книги в витринах. Присмотрела себе летние туфли. Пересчитала в каком-то скверике наличные деньги. Потом долго разглядывала дамскую сумочку. И красное платье. Спросила какого-то старика, сколько время. Он указал ей на часы на здании банка. Поблагодарила. А он погрозил ей тросточкой. Почему погрозил? За то, что спросила, который час? Съела еще одно мороженое. Снова села на скамейку в скверике напротив фонтанов. Еще раз пересчитала деньги. Она была богата. Могла купить и писателя с бакенбардами. И его книги. Потом заметила, что у нее сломалась «молния» на джинсах. Заколола булавкой. Покопалась в содержимом своей сумочки, достала блокнот с телефонными номерами. Зашла в первую попавшуюся будку. Набрала номер, долго ждала, пока не раздался знакомый голос, на который она снова не ответила. Оборвала его, повесив трубку. Так ему и надо! Потом набрала еще раз. Снова послышалось «алло-алло», но она не отозвалась, нет!
Вернувшись к приютившей ей женщине с внучкой, она почувствовала себя страшно усталой. Но нервы уже «успокоились», как говорил доктор Москов. Интересно, что он сейчас делает? Ей захотелось его увидеть и поплакать. О чем?
Женщина накормила ее досыта. А на десерт подала сладкий пирог с грецкими орехами. Предложила поехать утром на дачу другого прокурора. У него очень гостеприимная жена. Марийка рассмеялась: «Все на прокуроров попадаю, это не к добру!» Обняла девочку и закружилась с нею по гостиной, опрокидывая стулья.
— Я завтра уезжаю! Я завтра уезжаю!
Ей не поверили. Подумали, что шутит. Но она уже уложила вещи в небольшой чемоданчик, не больше ее медицинской сумки.
— Чао! — кричала она, кружась с девочкой по комнате. — Ты приедешь ко мне в гости… Чао, бамбина!