Высидев утреннюю планёрку, всячески игнорируя самодовольные взгляды со стороны Асмолова, думала двинуться в сторону реанимации, но наткнулась на хмурого Куприянова, видимо, предупрежденного насчёт меня.
-Держись в стороне, - велел Кирилл. – В порядке он. Экстубировали вчера, дышит сам. Динамика положительная, если будет всё в норме, завтра в общую палату переведём.
Раздражённо скрипнула зубами и, крутанувшись на месте, отправилась в противоположном направлении. До обеда занималась текучкой. Подбивала старые карты, пару раз сбегала в другие отделения на консультации. Верхушкой моего профессионализма в первой половине дня явилась аппендэктомия. Я, конечно, понимала, что хороший врач не выбирает себе пациентов, и работает с задачами любой сложности, но в голове засела неотвратимое предчувствие, что чужие аппендиксы – теперь мой удел.
Будни хирургического отделения бывают разными, плановых операций нам хватает всегда, а вот дежурства раз на раз не приходятся, в отличие от приёмного, где регулярный ахтунг – дело привычное. Но работа обычно не иссякала. Иногда даже с перегибами, когда и одной дежурной бригады не хватало на всех, и ты Барсиком мечешься по отделению. После таких суток мы еле находим в себе силы доползти до дома и вырубиться. Порой бывает относительное затишье, когда наплыв пациентов умеренно приемлем. А иногда случается штиль… Последнее было моим сегодняшним вариантом.
В итоге в часа два окончательно измаявшись в ожидании чего-то неизвестного, я психанула и убежала в административный корпус к дяде Боре.
Истомин лишь тяжко вздохнул, обнаружив меня на пороге своего кабинета в сопровождении безуспешных попыток своего секретаря удержать меня на месте.
-Оля, пропусти эту сумасшедшую, - махнул рукой главрач, уже заранее смирившись с моим приходом.
-Я всё поняла, приняла, осознала, готова исправляться, - затараторила я сходу, как только за секретарём захлопнулась дверь.
-Ася, - выдохнул Борис Анатольевич, - давай не будем начинать?
-Нет, - сопротивляюсь я, - будем! Будем. Наказание достигло цели, если хотели чему-то научить, считайте, что у вас это получилось.
Он глянул на часы.
-Быстро же ты сдалась, я вот тебе сутки давал.
-Так, значит, можно прекратить весь это цирк? – по-хозяйски уселась я в кресло напротив шефа.
-Единственный, кто тут устраивает цирк – это ты. Аська, меня не сегодня – завтра на пенсию отправят, что ты тогда будешь делать? Другой человек тебя здесь и больше недели не выдержит.
Поджимаю губы. Так, главное не спорить, не спорить…
-Я буду паинькой, - делая как можно более безобидный вид, клянусь я тожественно.
-Сама-то в это веришь?
-Обязательно, - не моргнув глазом, вру я.
Борис Анатольевич задумчиво стучит пальцами по столу, будто действительно что-то обдумывая.
-Ладно, - кивает он головой, отчего мне хочется сжать кулаки в знаке ликования. Неужели всё так легко? Но дядя Боря как всегда не торопится облегчать мне жизнь. – Один вопрос. Только один, от которого зависит твоя дальнейшая судьба. Если ты отвечаешь мне на него честно, и ответ нас обоих удовлетворяет, то с завтрашнего дня можешь начинать работать в привычном режиме. Согласна?
Я с готовностью закивала головой, хотя желудок и сжался от неприятного предчувствия.
-Ты отцу рассказала про пациента Тертышного?
Рабочий день подходил к концу, коллеги расходились по домам, бросая краткие прощания напоследок. Я сидела в ординаторской, рассматривая шершавую стену напротив моего стола. Штиль продолжался, и кто-то даже пошутил, что нам сегодня везёт. А меня ломало… от мыслей, от бездействия. Петрович, которого неясно каким ветром занесло к нам в ординаторскую, развлекал своими многочисленными байками дежурную сестру и молоденького интерна Юленьку. До меня доносились восторженные женские смешки, порой возвращая обратно в реальность.
-Ась, - наконец-то, вырвал меня из оцепенения Петрович. – Мы с тобой сколько лет вместе работаем? Года четыре?
-Пять, - на автомате поправляю я его.
-Пять, точно, - кивнул он головой. – Не поверишь, все эти годы мечтал спросить о том, кто ты по национальности.
Мой непонимающий взгляд.
-Да мы тут про национальные стереотипы. Вот Юленька у нас Штаунберг, с традиционными немецкими корнями. А ты у нас кто? Имя Асель же что-то должно означать? А, дитя гор?