– Короче, – сдался Дима, – я так толком и не понял. Сны ему какие-то снятся странные, какие-то рунические символы1. Как будто он жил раньше в Казани и был в прежней жизни волхвом. Бред какой-то. Просто парню тяжело дается учеба в универе.
– Я, если честно, и не знаю, что такое рунические символы, – озадаченно почесал затылок Шурик.
– И что он с этим делает? – серьезно спросил Стас.
Дмитрий посмотрел на Стаса и несколько удивился отсутствию скепсиса в его глазах, который он ожидал увидеть. Лишь только у Шурика губы иронично согнулись в уголках.
– В Казань собирается ехать по родным, так сказать, местам. Ты что паришься, Стас, да мало ли кому что приснится? Переутомился просто парень.
Стас как-то грустно посмотрел на друга. В это время хлопнула входная дверь, и на кухне появился несколько посвежевший гонец с двумя баклажками свежего пива.
– Ну, старик, рассказывай: ты один собираешься ехать в Казань или к тебе можно присоединиться? – осторожно поинтересовался Стас.
Максим укоризненно посмотрел на Диму.
– Один. И давайте закруглим эту тему.
_________________________
1 Руны – древняя письменность славян, норманнов, германцев и балтов. Тайные символы, хранящие в себе божественную силу.
Глава 4. Тайное
Максим стоял на перроне Казанского железнодорожного вокзала, нервно покуривал и ожидал отправления поезда в Казань. Что я скажу Елене Михайловне? Даше? Впрочем, этот вопрос уже стоял перед ним однажды, и он решил его, воспользовавшись хитростью. Вообще, у Максима Смыслова была замечательная черта: он считал, что нерешаемых задач не бывает. Бывает недостаток времени, знаний и упорства, но почти любую задачу можно осилить, подключив эти три составляющих.
«Война план покажет», – подумал Макс, смачно запустив окурок в урну метров с трех.
– Трехочковый, – выдал уже вслух завершающий перл Максим и взошел на подножку вагона.
Дорога до Казани прошла без приключений, и вот Максим уже сидел на скамеечке в знакомом дворике, наслаждаясь июньским теплым вечером. Полная луна, в помощь тусклому фонарю, освещала двор. Воздух наполнялся ароматом акаций и липы, и Максиму жуть как не хотелось сделать еще шаг – позвонить в квартиру Елены Михайловны. Он вспомнил колкие глаза хозяйки, выражающие холодность и недоверие.
Тут к подъезду подошел парень лет восемнадцати, щеголевато прикинутый по последней моде, потоптался у подъезда, внимательно что-то ища на асфальте, и запустил мелкий камушек в светящееся окно второго этажа. Из окна появилась Даша, только уже выросшая, и произнесла незнакомым Максиму грудным голосом:
– Окно разобьешь! Сейчас выйду!
– Ага! – подумал Макс, – ситуация может решиться сама.
Из подъезда вышла высокая, оформившаяся девушка, и лишь по знакомым чертам лица в ней можно было узнать ту маленькую пичугу, свиристевшую на кухне этой квартиры еще шесть лет назад.
– Лешка, балбес, ты когда-нибудь стекло мне разобьешь! – укоризной воспылала юная красавица. – Вот мать тебе всыпет!
Щеголеватый Лешка, молча обняв, закутал Дашу в свой модный адидасовский костюм.
«Детский сад, – подумал Макс. – Что за манера общения?».
– Даша? – уже вслух произнес он. – А мама Ваша дома?
У Даши вопросительно вверх поползли брови, а Лешка насуплено развернул чело в сторону потенциального противника.
– Вы меня, видимо, не помните, Даша. Я шесть лет назад разбил Вам мячом стекло, а потом вставил, и Вы меня угощали конфетами и вареньем.
– И что приперся? – процедил Лешка. – Варенье, что ли, закончилось?
Взгляд Лешки выражал древнюю озлобленность неандертальца.
– Молодой человек, Вы не кипятитесь. Мне, собственно, Елена Михайловна нужна.
– Максим, кажется? – в радушной улыбке расплылась Даша. – Вы изменились, возмужали – я бы вас не узнала.
– Я бы вас тоже, – искренне заметил Максим.
Даша замялась и после некоторой паузы произнесла:
– Я даже не знаю, Максим. Мама почему-то сильно нервничала после вашего визита. Хотя это было давно, но в памяти сохранилось хорошо.
– Именно поэтому я здесь, – открыл карты Макс. – Нам есть, о чем поговорить с вашей мамой.
– Пройдемте, – неестественно замедленно протянула руку Даша, что выдавало ее замешательство и некоторую заинтригованность сказанным.
– Леша, давай завтра увидимся, – скорее, приказным, чем извиняющимся тоном сказала Даша, и ее друг сердечный молча и несколько обиженно удалился в темноту ночи.
– Максим. Если ты помнишь? – представила гостя прямо с порога Даша.