Морган тут же разомкнул свои объятия и подбежал к трубке, располагавшейся в входной двери:
– Морган. Слушаю.
По его лицу не было видно, что это что-то важное, экстренное, то, без чего нельзя жить дальше, или что ещё можно себе представить. Он просто стоял и слушал, что говорят с другой стороны. Со стеклянным взглядом, в котором не было ничего. Это начинало пугать.
– Сейчас буду. – подытожил он и повесил трубку на рычаг, а затем повернулся к Натали. – Придётся идти. У нас самоубийство в лаборатории.
***
Натали еще никогда раньше не видела мертвых людей, а уж ту картину, которая ее застала в лаборатории, она не могла даже представить. Это было соседнее с тем помещением, где несколько часов назад они вместе с Морганом изучали чертежи новой термоядерной установки. И не хотелось даже думать, что, может быть, эта смерть уже была там. Была так близко.
Рейган Шадоу лежал головой на столе весь в крови. Она была на столе, на его светлых волосах, на рабочем халате, на полу и везде вокруг него. Складывалось такое впечатление, что он буквально разбрасывал эту кровь вокруг себя, лишь бы испачкать побольше всего вокруг. И еще было странно, что ничего, в общем-то, не было сломано или разбросано. Учитывая, что здесь происходила очевидная чертовщина, та аккуратность, с которой все стояло вокруг поражала еще больше.
И первая мысль была, разумеется, что это никакое не самоубийство. С чего вообще они это взяли? Разве мог он сам так терзать себя, буквально плясать на месте, разбрызгивая кровью из своих вен и артерий? И еще и при этом стараясь не задеть ничего на стеллажах, полках, ряд журналов на столе – вообще ничего не трогать, а лишь брызгать на это своей кровью.
– Самоубийство значит? – сдержанно, но все равно удивленно при этом спросил Морган.
Таннер Найт, заместитель начальника секции безопасности, разумеется уже был здесь. Маленький, слегка полноватый, лысенький и с маленькой бородкой, он оказывался всегда в тех местах, где дела взаимоотношений между люди подходили к грани или заходили за ее пределы. Ему нравилось быть тем, кто держит ситуацию под контролем и знает ее поднаготную. И если бы его сейчас здесь не было, то это вызывало бы вопросы, а не наоборот.
– Если б это было не самоубийство, господин начальник АЭС, то мы б Вас сюда не позвали. – ответил Таннер. – Для начала я хочу, чтобы вы посмотрели запись с камер наблюдения, а потом я уже задам свои вопросы.
Он подошел к размеченному этикетками СБ (в этой секции, как в никакой другой любили маркировать всю свою собственность, словно она от этого начинала работать лучше или только при их собственноручном использовании) ноутбуку и, нажав на несколько клавиш, запустил видео.
Поначалу все выглядело весьма прилично. Камера фиксировала, как Рейган что-то перекладывал в папке с бумагами, делал какие-то пометки, потом закрывал папку, доставал новую и проделывал с ней то же самое и так в течение пяти минут. Казалось, будто Таннер хочет специально показать нам достаточный промежуток времени, чтобы было понятно, что ничего особенного не происходило, потому что в какой-то момент Рейган схватил ручку, которой писал, в руку как нож и воткнул себе в левый глаз, а потом вытащил и попытался воткнуть себе эту же ручку в левую руку, но она разлетелась от этого.
– Что за черт?! – крикнула Натали, зажимая руками рот. Ей казалось, что она смотрит не на прошлое, а на настоящее, которое происходит прямо в эту минуту, и тем реалистичнее об этом думалось, что сам труп продолжал спокойно лежать на столе. В то время как адская пляска продолжалась на экране лэптопа.
Рейган встал из-за стола и огляделся по сторонам, по всей видимости, ища какой-то новый предмет. При этом поврежденный глаз поливал все вокруг струей крови. Рейган встал из-за стола и подошел к холодильнику, маленькому квадратному холодильнику, в котором хранились обычно разного рода экспериментальные материалы, при этом очень редко используемые в опытах. Все обычно выверялось на бумаге до последнего и лишь после утвердительных расчетах можно было провести эксперимент – все не на скорость резульатат, а лишь бы сэкономить.
Из этого холодильника Рейган вытащил тонкую полоску металла, вероятно, скальпель и уселся обратно на своё место, принявшись кромсать свою плоть с левой стороны: пальцы, ладонь, основание кисти. Причем так легко и плавно, словно водил рукой по воздуху. И буквально через полминуты, когда у него вытекло достаточно крови, он также аккуратно, как и раньше, разрезал себе вену с левой стороны шеи и положил голову на стол.