– А это почему тебе кажется ненастоящим? – она чувствовала, как начинает успокаиваться, уже только от того, что они говорят про что-то другое, а не про смертоубийство самих себя.
– Пыль. Всё дело в пыли.
– В пыли?
– Да. Именно в пыли. Ты как часто видишь, что у тебя осела пыль на мебели, на предметах? Как часто тебе надо её стирать?
– Раз в один световой день, наверно… В общем, получается в среднем два раза в месяц…
– Да, и у меня также… А теперь представь, сколько пыли должно быть, если мы спали там тысячи или миллионы лет? Много. Грубо говоря, её должно быть много… А ты помнишь в те дни, когда была ещё десятилетним ребёнком, как было кругом? Я тоже был маленький, но я хорошо помню. Очень хорошо, как всё кругом блестело. Как оно блестело, и я скользил на попе по разным откосам, катался, что было сил, чтоб развлечься. И никакой пыли… Так скажи мне, что ты думаешь? Кто-то убирал станцию, пока мы спали? Так это было?
– Не похоже… – Натали начинала понимать, к чему он клонит.
– Да, не похоже… Всё блестело, потому что мы спали не миллион и не тысячу лет, а меньше одного светового дня… Нам врут во всём. Просто во всём. Поэтому это всё перестало меня удивлять. Потому что когда и узнают, почему там на самом деле эти сумасшедшие сами себя резали, да ещё и с таким спокойствием, то тоже опять соврут… Никто нам не будет рассказывать никакую правду. Нам будут рассказывать, что им удобно. Что им удобно, чтоб держать нас в узде и не давать возможности о чём-то задумываться. Потому нам всё время будут говорить, что удобно. И надеяться, что из этого «удобно» хоть раз окажется правда, не приходится…
– Ты прав… Ты действительно прав, Морган… – Натали откинулась ещё на спинку дивана, продолжая смотреть ему прямо в глаза. Ей уже порядком надоели разговоры про враньё и правду, про сумасшедших и про то, как Совет Старейшин нас всех обманывает. В конце концов, так это или нет, а лучше ей самой от этого не станет. Моргану определённо интересней с ней беседовать про все эти хитросплетения, политику, обманы и убийства, чем про чувства к ней, которых, видимо, нет. Ей вроде казалось, что он поглядывал на её грудь и задницу, но всё свелось только к тому, что он подсел к ней поближе и даже не пытался как-то потрогать, погладить. У него явно интересы на других уровнях. Но всё же ей хотелось расслабиться.
Уж ладно, пусть он не так её хочет, как ей бы того хотелось. Но точно насколько-то хочет. Иначе бы и не разговаривал сейчас. И если это нужнее ей, а не ему, то она уже и на это согласна. Пусть и так будет. Это нужнее ей. Зато, если, наконец, это произойдёт, и он будет хорош, то уж тогда она будет удовлетворена. А это всё куда важнее, чем «капризы» насчёт чувств. Они, как и затухнуть, так и появиться тоже могут… И если он не хочет, так пусть скажет сразу, и пойдёт тогда она домой сразу.
– Морган, ты ответишь мне на один вопрос, который меня беспокоит прямо сейчас? – спросил Натали.
– Какой?
– Ты собираешься наконец меня трахать сегодня?
Хеддок
Чарли Хэддок был одним из тех, кто проснулся первым на станции. В тот день он, в отличие от большинства, не стал рыскать по всем помещениям в поисках живых людей, ответов на свои вопросы или чего бы то ни было похожего. Он нашёл капитанский отсек, выделявшийся на карте двумя жирными буквами «HQ» и стал разглядывать содержимое того компьютера, что показался ему главным в этом помещении. Разумеется, он ничего не помнил после криосна, как и все остальные, но что-то подсказывало ему, что искать надо там, а не по всей станции.
И он оказался прав. И потом он часто задавал себе вопрос, он оказался прав и потому стал настоящим правителем станции, или он и должен был в итоге стать настоящим правителем станции в силу своего характера, потому и нашёл всё то, что оказалось первостепенным в этой новой жизни, которая, как он точно знал, происходила на Луне, а не на Земле.
Именно он придумал когда-то считать то место, где они находятся планетой Земля, чтобы это лаконично выписывалось во всё, что только смогут найти на любом носителе информации на станции. Только так можно было всех убедить в том, что это место является автохтонным, самобытным для человека. Потому что только так, по ему мнению, можно было предотвратить возможный наступающий психоз от осознания себя покинутым.