Даже удивляло, насколько хорошо старейшины вжились в свои роли всезнающих и управляющих чином, что даже перестали и думать о том, чтобы на самом деле в чём-то разбираться. Ведь они, не считая первых нескольких месяцев своего становления Советом, ни разу не напоминали Чарли Хэддоку о том, что он обещал со временем поведать им об условиях, при которых их могут забрать обратно на Землю.
Что касается самой тюрьмы, то как отдельное сооружение, она появилась вовсе не сразу. Поначалу это был дальний грузовой отсек, следующий за техническими помещениями, где проходил фильтрацию кислород, добытый путём ряда манипуляций прямо на Луне. И, разумеется, случилось так, что некто сбежал оттуда. Причём на поверхность. А там сломал несколько солнечным панелей, повредил ряд кабелей после чего был пойман службой безопасности, которая спустя полчаса разбирательств выбросила беглеца снова на поверхность, но уже без скафандра.
Об этом спустя день сильно пожалели, когда обнаружили, что труп так и валяется возле входа. Все ожидали, что он испарится или что-то вроде того. Но в итоге пришлось его закапывать. И чтобы не повторять подобное, соорудили отдельно стоящий блок в пятнадцати километрах от Аполло-24, названный Тоска по причине того, что в представлении всех жителей станции в этой тюрьме можно было только тосковать по былым временам, которые могут никогда не вернуться. В этом даже было что-то странное, ведь все жители, произнося в слух это название, и без того понимали, что «былые времена» могут быть и те, что не возвраты для всех них. Те времена, которые, как им говорили, планеты, где есть моря, океаны, луга и горы, которых теперь им всем не видать.
Иногда по таким причинам Чарли даже казалось, что есть люди, которые знают его секрет, а не просто догадываются. Единственное, что ему при этом помогало, так это собственное самолюбие, которые говорило только об одном – только у него был тот мозг, который догадался в первый же день исследовать капитанский отсек, а не что-то другое. Был бы кто-то ещё вроде него, и он бы это заметил ещё тогда – просто по желающему находиться там вместе с ним. Но таковых тогда не нашлось.
Со временем ему пришла идея возглавить секцию Просвещения, чтобы самому лично принимать участие в разработке программ для обучения, быть в курсе того, что именно в них есть, а чего нет. И, кроме того, ставить задачи по новым разработкам. Ведь теперь эта реальность принадлежала ему, и теперь хотелось в ней не просто существовать, а жить полной жизнью, а значит обустраивать её и создавать что-то новое.
И вполне можно было даже полноценно осваивать эту землю. Строить на ней. Делать его государство больше. Делать его могущественнее. Ведь ничего не мешало ему быть тем, кем он уже являлся – хотелось быть больше.
И теперь он был горд и очень доволен тем, что наконец исследования реголита дали возможности использования гелия-3, в том числе для ядерного реактора. Осталось только спроектировать правильную версию термоядерного реактора, чтобы можно было расширить его возможности при компактном использовании, ведь современные системы не позволяли ни добраться до светлой стороны Луны, ни проводить долговременные работы на поверхности.
А посмотреть своими глазами на Землю ему хотелось ещё больше, чем просто так скрывать её от других. Несмотря на то, что подобное изобретение в реальности способно было пошатнуть его власть, он определённо хотел собственными глазами увидеть её. Увидеть Землю. Чтобы в очередной раз получить то ощущение, что он получил в первые дни, когда очнулся ото сна, когда первым стал всем рассказывать, что мы на Земле, а не где-то ещё, когда смог скрыть от всех тайну того, что на самом деле это Луна. Он хотел снова почувствовать, каково это, когда нечто знаешь ты один. И как лишь ты один определяешь – знать это всем остальным или нет…
И в это самое время на Аполло-24 началось твориться что-то очень странное. Разные люди начали самостоятельно резать себя буквально на куски хладнокровно и бескомпромиссно. Все они умирали от потери крови, причинив себе за несколько минут такой урон, какой за всю историю станции ещё не причинил ни один человек другому. Это были зверские самоубийства, объяснения которым не было ни с какой из возможных сторон.
Можно было представить, что кто-то доводил их до этого, но невозможно было понять, почему они совершали это столь фанатично. Ведь есть множество способов лишить себя жизни, и если уж к тому есть веские причины, то возможно увидеть также предсмертную записку. Но ничего подобного. Судя по записям с камер наблюдения, люди словно сходили с ума в какой-то момент, начиная производить над собой столь жуткие действия.