Та вскинула голову и подошла.
— Нужно поработать переводчиком с эльфийского. Справишься?
— Должна, — подумав, ответила Мун Хё.
— Отлично, — улыбнулся Лёха и направился к настороженно посматривающим в их сторону эльфам.
После сытного обеда золотыми яблоками во взглядах остроухих была, скорее, заинтересованность, а не опасение. Оно и понятно: чужаки не только вытащили их из подземелья Пауков, но и сделали это с помощью портала Древних. Да ещё и поделились бесценной амброзией.
— Думаю, нам пора познакомиться, — дружелюбно улыбнулся Стриж, остановившись неподалёку от ближайших остроухих. — Моё имя… Искандер.
Произнося это, Лёха приложил немало усилий, чтобы не засмеяться. Ещё в детстве он узнал, что это слово — арабский вариант имени Александр. Шутка была в том, что так садыки — сирийские солдаты, — называли однокашника Стрижа, бывшего их инструктором. Так Сашка из Воронежской области обзавёлся позывным, достойным персонажа «Тысячи и одной ночи». Шутка стала вдвойне смешней, когда по возвращении домой, уже на учениях, Александра назначили в прикрытие оперативно-тактических ракетных комплексов «Искандер».
Светить остроухим примелькавшееся в свите Лауры имя «Алекс» было бы глупо, а новый псевдоним легко запоминался, что исключало путаницу.
Мун Хё перевела слова эльфам, и один из них, переступив с ноги на ногу, неуверенно оглянулся на соплеменников, словно не решаясь что-то сказать или сделать. Наконец, собравшись духом, осторожно задал вопрос.
— Он спрашивает, кто мы, — перевела Мун Хё, хотя столь простую словесную конструкцию Стриж понял и без её помощи.
Над ответом даже думать не требовалось. Ложь про выращенных людьми детей, сбежавших от хозяев, решивших изменить расклад сил, вновь пошла в ход. И, судя по лицам навостривших уши эльфов, была принята на веру.
Расспросы Лёха начал с самого простого: кто и как попал в плен к Паукам. Ответы оказались очень полезными. Как и предполагалось, большинство были пойманы ловчими алами поднебесников. Один отряд, подобравшийся слишком близко к людям в попытке ограбить торговый караван, взяли клановые бойцы и передали Паукам, как того требует закон.
В дальнейшем выяснилось, что большинство остроухих потомков Древних вели кочевой образ жизни. Оставаться на одном месте попросту не получалось: стоило кому-то пропасть без вести, как всё племя оказывалось под ударом. Не было гарантии, что собрат стал жертвой демона, дикого зверя или несчастного случая. Слишком велик риск, что его поймали охотники на двуногую дичь, и скоро крупный вооружённый отряд явится за остальными.
Однако, существовали и племена, привязанные к своему месту обитания. Одни из тех счастливчиков, что сохранили несколько священных деревьев амброзии. Со временем их находили и порабощали, так что эльфы перешли к новой практике: основная группа кочевала, а избранные оберегали деревья и ухаживали за ними.
Со временем, как понял Стриж, они превратились в особую касту, вроде мудрых друидов. Живущие дольше прочих, те сохраняли знания, владели магией и помогали собратьям, убивая демонов, а также исцеляя волшебными плодами раненых и больных.
Без специальных удобрений деревья плодоносили скудно, а иногда просто погибали, так что с каждым веком «друидов» становилось всё меньше.
Сохранялись такие группы в основном за счёт удалённого проживания. Ни Пауки, ни поднебесники не собирались неделями пробираться через глухомань в попытке отыскать небольшие поселения «дикарей». Да и большого смысла в том не было. Жить замкнуто вечно те не могли: кровосмесительные браки вели к вырождению, и эльфы не настолько одичали, чтобы не понимать этого. Потому за женихами и невестами шли к другим племенам, оставляя взамен кого-то из своих.
Такое «посольство» недавно попалось поднебесникам, которые и перепродали «дикарей» Паукам среди прочих собратьев.
Слушая рассказ, Лёха даже не сомневался, что те давно уже выпытали расположение если не друидской рощи, то мест обитания кочевой части племени. Но с учётом расстояния и опасности долгого путешествия, сунутся туда только в крайнем случае.
Сейчас эти племена способствовали сохранению поголовья собратьев, годных на продажу людям. А их чахлые деревья, едва обеспечивающие нескольких «друидов», поднебесникам без надобности. Выкопать и пронести взрослую амброзию за сотни километров попросту нереально, как и ходить ради скромного урожая на такое расстояние.
Куда разумней оставлять этот источник лекарства на все случаи жизни «дикарям», чтобы их поголовья всегда хватало на торг с Пауками. А полученные от людей удобрения и саженцы давали куда больше амброзии, чем разграбление дальних родичей.