На улице он столкнулся с Евгением и сразу узнал, несмотря на то, что прежде никогда его не видел.
Очень высокий, красивый молодой человек с удивительно светлыми вьющимися волосами и пронзительно синими глазами стоял, прислонившись к медно-красному Citroen. Белые брюки и васильковая рубашка в тон глазам придавали ему вид богатого туриста, только что сошедшего с собственной яхты где-нибудь на Коста-Рике.
Увидев Савелия, Танин одноклассник напрягся и уставился на него недоверчивым сканирующим взглядом. Савелий почувствовал, как по всему телу словно пробежал электрический импульс, сделав его совершенно прозрачным. В ответ молодой человек посмотрел прямо в глаза светловолосому красавцу, стремясь наградить его столь же пронизывающим взглядом. Но стоило их глазам встретиться, как Евгений изменился в лице, став ещё более сосредоточенным:
- Так это ты, - зазвучало в сознании Савелия необычное приветствие.
Ответить Савелий не сумел. Он был поражён внезапно наступившей в его голове тишиной. В миг ментального контакта, когда он услышал мысль собеседника, в мозгу Савелия умолк звон, как будто радиоприёмник, ловивший до того одни помехи, смог найти наконец нормальную, сильную волну, несущую понятное сообщение. Однако Савелий ещё не знал, как отвечать на подобные сообщения.
Тут из подъёзда появилась Таня. Став свидетельницей немой сцены, она ненадолго замерла, держа в руках наполовину закрытую сумочку. Затем девушка устремила взгляд на Евгения, привлекая его внимание ментальным импульсом. Лицо молодого человека смягчилось, и он улыбнулся Тане, а потом открыл переднюю дверь машины, приглашая её сесть.
Подойдя к автомобилю, Таня обернулась к Савелию и, помахав ему на прощание, села на обтянутое кожей сиденье. Евгений закрыл за ней дверь, обошёл машину и, бросив Савелию: «До встречи», - уселся на место водителя.
Мотор заревел, и через несколько секунд внедорожник скрылся за поворотом, оставив Савелия стоять в клубе пыли. Через некоторое время мозг молодого человека снова наполнил привычный звон, а вместе с ним вернулось и осознание происходящего вокруг. Тогда Савелий медленно повернулся и побрёл прочь от старинного дома.
4.
Весь оставшийся день Савелий бродил по Москве, размышляя о том, что он узнал и что с ним случилось. Гуляя по городу, он смотрел на людей. Их было так много, пёстро разодетых, куда-то сосредоточенно спешащих. Мегаполис – это огромный сложно структурированный организм. Каждый человек в нём - часть системы, пчела в огромном улье, свято верящая в свою уникальность и свободный выбор, но которая, тем не менее, лишь выполняет предназначенную ей функцию.
Теперь Савелий видел город и людей в нём такими, какими они были на самом деле – толпой, нет, стройными рядам судорожно спешащих зомби. Он даже отошёл в сторону и остановился, чтобы понаблюдать за этим нескончаемым людским потоком, каждая частица которого была погружена в себя и покорно следовала за стадом, не замечая ничего вокруг. Мерный гул их шагов, их дыханья, их мыслей был удивительно созвучен с тем звоном, что постоянно слышал Савелий, словно они сами были и источником и рабами этого гипнотизирующего звука. И, поскольку, в отличие от Савелия, они не осознавали его, то были полностью в его власти.
Очень скоро блуждание среди сомнамбулических людских масс утомило Савелия, и он вернулся в гостиницу. Там он поужинал, принял душ и подготовился к завтрашнему возвращению домой. Незаметно пролетело время, и наступила ночь. Ночь была самым приятным временем для Савелия, особенно глубокая ночь, когда утомлённый за день город волей-неволей был вынужден отойти ко сну. Когда большая часть людского населения засыпала, на душе у Савелия становилось спокойно и светло, и он мог без помех наслаждаться широкими возможностями ясновидения.
Однако и Савелию был нужен сон, тем более что он всегда обещал удивительные красочные путешествия в таинственные и сказочные миры.
В одном из таких путешествий Савелий оказался на железнодорожном вокзале. Вокруг было темно, мимо со скрежетом проезжали тяжелогружёные вагоны и круглые цистерны на металлических прицепах. Вдруг где-то справа раздался грохот, и яркая вспышка осветила перрон, начался пожар. Горели поезда, огонь захватывал один вагон за другим, а потом перекинулся и на сам вокзал. Языки пламени лизали кирпичные стены и подбирались к деревянным балкам, удерживавшим крышу здания. Несколько минут - и крыша рухнула, накрыв Савелия. Он проснулся, подскочив в постели.