— Люблю нарушать запреты, — глядя ему в глаза, бросила своеобразный вызов я.
Мое высказывание вызвало у него лишь приглушенный смех. Норд взял другую ягодку и повторил то, что начал. Мне безумно нравилось то, что происходило: шелест травы на ветру, солнце, подглядывающее за нами через ладошки листьев и только мы вдвоем. Снежин смотрел на меня, но я не торопилась. Восхитительно нежно он провел языком по моим губам. Не прерывая поцелуй, превратил мягкость в захват, завоевывая, подчиняя и настаивая.
Я слегка толкнула его, чтобы он лег на спину — мужчина принял такую шалость. Не спеша разложила малиновую дорожку, спускаясь от шеи все ниже и ниже. Медленно, одну за другой, ртом забирала ягоды, дразня язычком, чуть облизывая и целуя участки кожи… Сама дрожала от нетерпения и желания. Не хотела и не могла долго ждать, резко села на готовый к любовной битве член и застонала от возбуждения. Впилась когтями в его плечи, уже не управляя собой более и оставляя кровавые, похожие на ягодный сок, следы… В такие моменты мы являлись одним целым: я чувствовала, понимала и поклонялась ему, а он — мне. Где-то за гранью восприятия, на самом горизонте первых инстинктов, когда-то объединивших мужчину и женщину. Предаю ли я себе подобных, отдаваясь и подчиняясь этому мужчине, или просто учусь выживать, совмещая удовольствие с необходимостью?..
Лежа в колыбели его объятий, я попросила:
— Научи меня контролировать рысь.
Он промолчал, и я приподнялась на локте, чтобы видеть его лицо. Золото в его глазах перемешивалось с янтарем.
— Бесполезно — когда-то я уже пытался. Это лишь ускорит реакцию, а ты еще нужна мне.
Те, кого он когда-то учил, уже мертвы. А я жива и хочу оставаться в таком состоянии как можно дольше:
— Я хочу научиться, чтобы дольше быть рядом с тобой.
Это была полуправда: да, я была связана с этим мужчиной, но также хотела положить начало чему-то новому в истории людей, до этого всегда заканчивающуюся одинаково. Конечно, я не одна мнила себя «спасительницей», но лучше сделать и сожалеть, чем не решиться и потом сокрушаться.
— Будет больно. Кованые цепи, а не атласные ленточки, бетонный пол, но не бархат подушек.
— Я представляю…
Он грубо прервал меня:
— Ни черта ты не представляешь. Если начнем, остановить это будет уже невозможно. И не под силу никому.
Но у меня все равно не было никаких вариантов.
— Прямо сейчас! — кинула в него слова.
Мгновенно перекинулась и посмотрела на Снежина взглядом рыси: передо мной находился давний противник, но пока человеческое во мне было сильнее звериного. Ловец даже не сменил позицию. Я снова попыталась вспомнить то, что испытывала в те моменты, когда находилась рядом с этими существами. Дар и заброшенная деревня… Те, кого убивали на охоте в лесу… В памяти возникли слова: «Ты уже одна из нас. И когда-нибудь, раньше, чем ты думаешь, окажешься на моем месте. А рядом с тем, кого ты, возможно, любишь, будет другая»… Недавний случай и жестокое убийство. Нет — ничего не менялось. Было лишь несущественное раздражение, отчего мой хвост нервно дергался из стороны в сторону.
Увидела несколько раздавленных на земле плодов, напоминающих… Ночь, мост, люди, кровавая пелена и жидкость, со столь притягательным металлическим запахом! Недовольно заворчала, может, еще не поздно прекратить? Развернулась и кинулась прочь, ломая ветки. Неслась так, как никогда до этого. Разворот, я повела носом, ловя ветер — никаких запахов. Но чутье вопило об опасности. На границе памяти возник образ туманных волков — твою ж мать! Я увидела то, что приближалось ко мне. Знала, что мне позволили рассмотреть, иначе я просто ничего не заметила бы. Размытая пелена, перетекающая в очертания зверя, принимающая образы и внимательно изучающая меня. Мне стало страшно: конечно, я понимала, что мне ничто не угрожало (правда ведь?..), но все равно мороз пробегал по коже.
Лапы как будто приросли к земле, а неподалеку материализовался Снежин. Подошел, и меня выбило из звериной шкуры. Я отлетела в сторону, приложившись о какие-то корни и часто дыша.
— Еще не поздно остановиться, — он помог мне подняться и обхватил за плечи, заглядывая в глаза.
— Нет, — я покачала головой, — еще не поздно начать.
Он разозлился и сжал кулаки:
— Хорошо! Ты получишь то, чего так желаешь.
От его тона мне стало не по себе. Мужчина схватил меня за основание шеи со спины и довольно сильно сжал:
— Смотри!..
…Я оказалась на краю утеса, а внизу кипел бой: крики, визг и вой, полные боли, яростный рев и мольбы о помощи. Схватка была жестокой и кровавой: изуродованные тела, словно вывернутые наизнанку, с торчащими обломками костей и раздавленными внутренними органами. От подобного зрелища я еле устояла на ногах, в глазах потемнело, а тело словно превратилось в жидкий кисель. Ко мне пришло понимание — я видела таких же пробужденных, как и я сама, не надо было объяснять, с кем они сражались — с теми, кто мнит себя нашими новыми богами… Будто далекий рокот грома, услышала голос, хотя, возможно, он звучал лишь у меня в голове: «Люди слабы и самонадеянны». Тем временем, со стороны леса выбежала стая белых волков. Отчего-то мне подумалось: «Наши!» Снежной рекой волки вгрызлись в битву: остервенело рвали, кусали и нападали. Не могла понять одного — почему на стороне ловцов сражались люди и пробужденные выступали против своих же? Все происходящее было столь нереальным, как если бы я наблюдала за компьютерной игрой или смотрела фильм.
Приметила волка гораздо меньше остальных, зверь к кому-то подкрадывался, лавируя между сражающимися. Проследила взглядом до того места, куда время от времени кидал сосредоточенный взор маленький волк: мужчина был высок, литые мускулы перекатывались под загорелой кожей, когда он добивал очередного противника. Что-то в нем казалось до боли знакомым. Вот он повернулся, и я невольно вздрогнула — Снежин! Мне вновь открылась его истинная натура — ему нравилось происходящее, он буквально купался в крови и чужих страданиях. Так под изумительно зеленой лужайкой скрывается дьявольская топь — когда поймешь, будет уже поздно, захлебнешься и болото примет тебя в свои липкие объятия… Ловец обернулся и посмотрел прямо на меня! Жутко, как в ожившем кошмаре, только проснуться я не могла! Сделал шаг, направляясь в мою сторону и едва изогнув губы в жестокой усмешке.
Белый волчишко почти приблизился к нему, но мужчина словно не замечал. Гибкое звериное тело напряглось, готовясь к атаке, на миг застыло в воздухе в прыжке. Снежин намеренно позволил подкрасться к себе настолько близко, развернулся и схватил за шкирку, встряхнув, как старую шубу и откинул прочь от себя. Звереныш превратился в девушку — на вид ей было не более восемнадцати лет. Но в ее глазах отразилась совсем недетская решимость. Тонкая, подвижная, живая, она вновь набросилась на Снежина, пытаясь принять звериный облик. Тщетно — ловец играл, как изголодавшийся хищник, в клетке которого оказался мелкий зверек.
Размытое движение, темный туман и уже виденные мной пугающие багровые глаза. Легкая дымка над лицом жертвы, означающая окончательную смерть. Вновь бросок и кровавая жатва… Я прикрыла глаза — здесь точно не останется живых. Неужели и все мы обречены?..
Я вернулась в реальность — почувствовала прикосновение теплых ладоней. Еле преодолела нестерпимое желание отшатнуться, сбросить руки, которые мгновение назад беспощадно ломали шеи, удерживали и добивали осмелившихся оспорить право на свою свободу. Справилась с собой и сказала:
— Это в прошлом. Ты не такой.
Мужчина встряхнул меня и твердо произнес:
— Это не прошлое. Для меня все происходит сейчас. Все, что я тебе показал — мое настоящее. У нас нет ни прошлого, ни будущего. Только настоящее.
Я пыталась осмыслить сказанное только что. Не смогла. Возможно, поэтому им нужно много чужой энергии? И сколько жизней ловцы проживают одновременно?
— То есть, ты сейчас со мной, но как бы не здесь? — путано вопросила я.
— С тобой я чувствую себя таким живым, как никогда прежде, — откровения, видимо, на сегодня закончились.