Глаза Бо расширились, и, хотя, это было мимолетно, Финн учуял аромат страха, окутывающий этого человека.
— Я клянусь, что ничего не знаю, но закину удочку. Просто потому, что я — наполовину демон, не означает, что я хочу, чтобы эти ублюдки бродили по земле. Мне нравится моя жизнь. Они привнесут хаос и разрушение, если будут освобождены.
Финн ненавидел угрожать, но если пророчество было правдой, то он не мог позволить себе роскошь быть дипломатичным. Но он все-таки пришел лично, а не позвонил Бо. Появившись тут, он высказал все пожелания, которые хотел.
— У тебя есть мой номер. Позвони мне, если узнаешь что-нибудь.
После того, как они вышли, Габриэль впервые заговорил.
— Я верю ему.
— Я тоже. И это прискорбно. — Если бы он врал, то дал бы им хоть какие-то зацепки. Финн уже позвонил некоторым людям вне города, которые, по его мнению, могли бы что-то знать. Если бы они нашли дверь, через которую попадают в этот мир эти существа до затмения, они могли бы подрезать крылышки тому, кто это делал, и остановили бы открытие двери окончательно. Это привело бы их к дочери Лиры.
У Лиры была дочь.
Он старался принять и понять этот факт. Мысли о ней с кем-то другим, ребенок от другого… это ранило его изнутри. Если бы он никогда не выгонял ее из своей жизни, она принадлежала бы только ему. Никто не посмел бы прикоснуться к женщине, принадлежавшей Финну. Зная, что надо заблокировать все чувства, он постарался отогнать эти мысли.
Взяв ключи от внедорожника у Габриэля, Финн сел на водительское место. Прямо сейчас, потребность в контроле хоть над чем-то, была подавляющей. Финн сразу осознал, что едет домой. Он дал строгие указания не трогать Лиру, пока она спит, поэтому он не беспокоился, что ей могли причинить вред. Она может позаботиться о себе, он своими глазами видел это вчера вечером. Было практически невозможно вынести пребывание вдали от нее. Потребовалась каждая унция самоконтроля, чтобы уйти от нее однажды. Теперь, когда она снова появилась в его жизни, он чувствовал магнитное притяжение между ними. Только на этот раз оно было сильнее. Это было не просто физическое влечение. Она вызывала слишком много эмоций где-то внутри него. Заставляла его чувствовать себя неуравновешенным, не в состоянии контролировать внутреннего волка. Опасная вещь.
У Финна был чертовски большой соблазн сказать, что он искал ее, что искал ее с того момента, как убил своего дядю. Сказать о том, как отчаянно он хотел вернуть Лиру в свою жизнь. Но Финн знал, что она не поверит. Ему нужно доказать ей, что она могла снова доверять ему. Показать, насколько он все еще переживает за нее.
— Мы могли бы проверить несколько других мест, — тихо говорит Габриэль.
Финн не ответил, зная, что его друг не говорил вслух. Габриэль продолжил после долгой паузы.
— Она вампир.
— Мне без разницы. — И это на самом деле так и было. Он никогда не волновался по этому поводу.
— Я тоже, но ты же знаешь, не все примут ее.
— Я просто помогаю старому другу. — Даже когда он произносил эти слова, он знал, что они не были правдой.
Габриэль фыркнул.
— А я гребаный пасхальный заяц. Если ты будешь спать с ней…
— Я лишь помогаю Лире найти ее дочь и стараюсь остановить бедствие, в виде демонов.
Не то, чтобы он не думал тысячу раз о том, чтобы переспать с Лирой. Как бы то ни было, он знал правду. Он видел скрытый гнев в ее пристальном взгляде, когда она смотрела на него. Если бы у нее был кто-то еще, к кому она могла бы обратится за помощью, она сделала бы это не раздумывая. Он знал это.
И ненавидел этот факт.
Но это не означало, что он не попытается вернуться в жизнь Лиры. Скрытность никогда не была его сильной стороной. Она могла недолюбливать его, но она, по-прежнему, привлекала его. Поцелуй прошлой ночью доказал это. И пока он планировал сделать все, что в его силах, чтобы спасти ее дочь, в то же время он мог бы попытаться вернуть Лиру обратно. Он должен был доказать, что он тот мужчина, который будет рядом с ней, несмотря ни на что.
После разговора с парой людей из стаи, и выполнением некоторых дел по бизнесу, которые просто не могли ждать, Финн обнаружил, что стоит перед дверью своей спальни, закрытой на замок. Он поручил Лире закрыть ее, когда ушел, и теперь он прирос к месту. Как какой-то похотливый сосунок.
Когда он услышал голоса других оборотней, поднимающихся по лестнице, он открыл замок и вошел внутрь. Нет необходимости, чтобы кто-то видел, как он стоит за дверями своей комнаты, словно нерешительный щенок.
Не такой посыл должен давать вожак. У него была гордость.