Его слова застали ее врасплох, вскрывая ее шрамы. Когда он разорвал между ними отношения, она боролась с горечью. Она помнила это, как будто это было вчера. Даже тогда он сказал ей, что не хотел расставаться с ней, но эти слова, услышанные сейчас, разрушили оставшуюся стену, которая окружила ее сердце. Она с трудом сглотнула, не зная, как ответить, лишь сильнее сжала его ладонь.
— Жизнь без тебя была адом, — прошептал он. Он крепче прижал ее. — Я принимал вызовы от любого соперника, который был в нашей стае. Это было похоже на то, что я был одержим необходимостью разрушать. Я был так чертовски рассержен, что ты ушла. — Его резкий смешок был покрыт горечью. — Как ни странно, именно тогда я начал набирать сторонников в стае, что в итоге дало мне силы бросить ему вызов.
— Трудно было встать во главе стаи? — Финн всегда был очень сильным. Сильнее, чем он даже осознавал. Но она знала это много лет назад и определенно могла видеть это сейчас. Он был истинным лидером, который рассматривал все с разных точек зрения. Он заботился о том, что лучше для его стаи.
— Первые несколько лет было тяжело, я пытался понять, кому можно доверять. Как только я отсеял тех, у кого были устаревшие идеалы, стало легче начинать выращивать все наши предприятия. Мой дядя держал всех в неведении относительно финансов, платил всем гроши. Теперь стая владеет всем поровну. Так и должно быть.
Если все дома, принадлежавшие его стае и его отели, которые она видела по дороге в Билокси, были каким-то признаком, то они явно преуспевали.
— Мне очень жаль, что я никогда не рассказывала тебе о ней. Я просто… Я не знала тогда, какое решение было верным. Ты был так уверен, что мы не сможем это сделать и… хотя я была зла на тебя и хотела отрицать твои слова, я боялась. Я чувствовала твой растущий страх перед твоим дядей, и я была в ужасе за нашего ребенка. Я уже знала, что ей достаточно сложно будет из-за того, что она гибрид. — Она все еще помнила страх и боль, которые испытала в тот день, когда ее вышвырнули в человеческий мир в одиночку. Лира была более защищенной, чем осознавала. Реальность била быстрыми ударами в лицо, когда ей пришлось спрятаться в тот первый день, чтобы укрыться от солнца.
Его хватка усилилась.
— Больше никаких извинений. Я не знаю, что бы я сделал на твоем месте.
— Финн…
— Больше не надо. Я не ненавижу тебя, если это то, о чем ты беспокоишься. Я злюсь, что я пропустил столько лет жизни Веги, но мы найдем ее, и я собираюсь наверстать упущенное время.
Да, так и будет. Он заслужил это и был бы прекрасным отцом для Веги все эти годы. Хотя она была благодарна ему, что он не презирал ее, он не упоминал никакие другие чувства. Не то чтобы она действительно этого ожидала. Но она могла надеяться, даже если эта надежда могла убить ее.
— Можно вопрос?
— Да, — пробормотал он, и его голос глубоко обволакивал ее.
— Я не имею права спрашивать, но… — О, Боже. Почему она спрашивала об этом? — Правда ли, что ты не заводил любовницу с тех пор, как нас разлучили? — Семнадцать лет длительный период, хотя для сверхъестественного существа не такой долгий. Она действительно не имела права спрашивать, но слова Виктории постоянно крутились в ее голове в течение нескольких дней.
— У меня никого не было. — Его слова разрушили ее.
Она закрыла глаза. Черт. Она, возможно, надеялась на этот ответ, но она этого не ожидала. Не совсем. Не для такого необузданного сексуального мужчины, как Финн. Осознание, что он не был ни с кем другим, вызвало неожиданный прилив тепла между ее ног.
— У меня тоже нет, — прошептала она. Вначале она была поглощена заботой о своем ребенке и скрывала свою истинную природу от человеческого мира. Но как только она создала постоянный дом для нее и Веги, мысль о чужом прикосновении, кроме Финна, заставляла ее кожу съеживаться.
Позади нее он продолжал неподвижно лежать. Она чувствовала, как повышается частота сердечных сокращений, и невозможно было пропустить внезапный удар его эрекции в ее спину.
— Ты не должна говорить мне это. — Она едва услышала его слова.
— Почему бы и нет? — Спросила она так же спокойно.
— Когда я подумал… что у тебя был ребенок от кого-то другого, мой первый инстинкт заключался в том, чтобы выследить его и убить. Мой волк был опасно близок к атаке.
У нее может и не было внутреннего животного, чтобы контролировать его так же, как Финн, но она, конечно же, должна была контролировать свои основные инстинкты. По крайней мере, когда он беспокоился. Если бы она чувствовала кого-то на своих простынях или в своей спальне… да, она даже не хотела бы туда идти.