Костя отклонился назад, прогнувшись в спине — почти как Матрица — и нанес призраку удар в то место, где у него находилась челюсть. Для этого Богданову пришлось подпрыгнуть, так как Заблудший был на целую голову выше. Призрак — чертов гигант, ведь рост Кости около ста восьмидесяти сантиметров. Со своими ста шестьюдесятью тремя я так вообще казалась крохой.
Приходя в себя от «знакомства» со стеной, я поднялась на подкашивающиеся ноги.
— Костя, — произнесла тихо, ковыляя к нему.
Он избежал очередного удара от Заблудшего.
— Не вмешивайся, — рявкнул властно, и я послушно застыла на месте.
Поджав губы, я стала наблюдать за его борьбой с призраком. Костя прав. Лучше мне не вмешиваться. Я только под ногами мешаться буду. Но было неправильно то, что он выполнял мою работу вместо меня.
Костя нанес серию стремительных атак по духу, и тот, казалось, выдохся. Нацепив на лицо дерзкую ухмылку, Костя вытащил из кармана черной толстовки свою Шкатулку (я всегда удивлялась, как она туда помещалась) и подошел с ней к призраку. Тот больше не пытался ударить его, видимо, смирившись со своим поражением. И это было верным решением. Лучше не нарываться на Костю.
— А ты не плох… — хмыкнув, оценил боевые качества своего соперника светловолосый Ловец и открыл Шкатулку.
Бесцеремонно схватив Заблудшего, он поднес его голову к Шкатулке. Плотное, дымчатое тело призрака стало засасывать в вещицу, и вскоре он исчез.
— Но этого недостаточно, — с каким-то разочарованием добавил Костя, захлопнув Шкатулку. — Тяжелый, гад, — он подбросил ее в воздухе и засунул обратно в карман.
Мое сердце застучало в бешеном ритме, и я не стала сдерживать облегченной улыбки. Все обошлось. Благодаря Косте. Уже в который раз он выручал меня.
— Эй, ты как там? — обратив на меня внимание, спросил напарник.
Нет. Это не официально. Ловцы работают поодиночке, но поскольку мы с Костей лучшие друзья, то иногда помогаем друг другу. Точнее он мне. Но в свое оправдание хочу сказать, что я стала Ловцом относительно недавно.
— Порядок, — подняла руку, кивнув.
Дотронувшись до медальона, я повернула стрелку на открытый глаз и, зажмурившись, перенеслась из Середины обратно в мир живых.
Костя сделал то же и остановился напротив. Нагнувшись, он оперся ладонями о колени, чтобы посмотреть на мое измученное лицо.
— Мда, занятно он тебя потрепал, — пробормотал Богданов, задумчиво разглядывая меня своими светящимися голубыми глазами.
— Ты умеешь подбадривать, — съязвила я и поморщилась, когда поднимала голову.
— Ты чего? — тут же засуетился Костя.
— Ничего, — солгала, махнув рукой. — Пошли? — спросила я, не желая больше находиться здесь.
— Ага. Потопали… А ну стоять.
— Ммм?
— Твоя голова, — расстроено констатировал он. — У тебя огромная шишка на затылке.
— А, — я нащупала пальцами рану и, скрипя зубами, определила ее размер. — Ерунда.
— Но выглядит совсем как не ерунда.
— Да ладно тебе. Это всего лишь шишка.
— А если она распухнет до размера второй головы? — продолжил он размышлять вслух.
Я вскинула бровь.
— Вряд ли, Костя. Успокойся.
— Ты перестанешь быть миленькой, если станешь двухголовой.
Я закрыла глаза и покачала головой, пропустив то, что он назвал меня миленькой.
— Иногда твоя фантазия пугает.
— Ты на колени свои тоже глянь, — Богданов кивнул вниз, на мои ноги.
Я опустила взгляд и издала хриплый возглас ужаса.
— Мой сарафан! — плевать на коленки. Мой чудесный, новый, милый сарафан был порван и испачкан.
— Девчонки, — фыркнул Костя.
— Он пять тысяч стоит!
— И зачем тебе сарафан за пять тысяч? — Костя непонимающе пожал плечами. — Зачем ты вообще отправилась в нем ловить Заблудшего? — поджал нижнюю губу, в которую было продето маленькое черное колечко.
Я промолчала, тихо простонав.
— Ладно. Давай сходим до тебя. Переоденешься в нормальные шмотки, а потом отнесем Заблудшего к Порталу.
ВТОРАЯ ГЛАВА
Я лежала на кровати, смотрела в белый потолок своей комнаты и прокручивала в памяти вчерашнюю поимку Заблудшего. Но поток мыслей рассеялся, как только до меня донесся рэп из соседней комнаты младшей сестры. Стена между нашими спальнями была тонкой, а сейчас так вообще я сомневалась в ее существовании. Столь полюбившийся Ане музыкальный жанр — одна из немногих вещей, которые вводили меня в трудно контролируемое бешенство.