— Так вот как пахнет жизнь. Я вспоминаю.
Что он творит?!
Осознание собственной беспомощности сжало мое окаменевшее тело в тисках. Я должна была оттолкнуть от себя призрака, но не могла. Я чувствовала незнакомую слабость. Из меня будто вытягивали энергию.
— Я пытался… — призрак зажмурился. — Я пытался понять смерть, когда должен был наслаждаться жизнью. Я убил стольких людей, в надежде обрести ответ на свой единственный вопрос: почему жизнь лучше смерти?
Я в ужасе открыла рот. Получается, я нарвалась на убийцу, пусть уже и мертвого?!
Сегодня определенно не мой день.
— Но даже лично познав гибель и холод загробного мира, я так ничего и не понял, — распахнув глаза, дух взял меня за подбородок и приблизил к своему лицу. Почему я не могу шевелиться?! — Однако сейчас все встало на свои места. Жизнь действительно лучше смерти. Один ее запах чего стоит.
Парень вновь принялся нюхать меня.
Я изумилась, когда попыталась пошевелить пальцем, но не смогла.
— Однако вкус жизни гораздо, гораздо приятнее, — медленно отстранившись, призрак растянул губы в зловещей улыбке. — Ты аппетитная.
До меня, наконец, дошло.
Призрак питался мной. Он высасывал из меня энергию прямо здесь и сейчас, поэтому я не могла двигаться и говорить. Честно говоря, я едва цеплялась за сознание и была готова кануть во мрак. Но духи не способны поглощать энергию живого создания так быстро! На это уходят недели, месяцы и даже года! Человек постепенно сходит с ума, чахнет на глазах и теряет тягу к жизни…
Что не так с этим призраком?
Мне следовало быть осмотрительнее. И почему я думаю об этом так безмятежно?
Комок страха пульсировал в горле.
— Забирать жизнь даже после смерти приятно, — проведя пальцем по моей щеке, пропел дух.
Его прикосновение оказалось болезненным. Я слышала, как мое сердце замедляет свой ход. Я не могла остановить это, потому что у меня почти не осталось сил. Я с трудом осознавала, что могу умереть от истощения энергии. Боюсь, что теперь даже мой огонь не спасет.
Я почти смирилась со своим поражением. Даже мысли о непутевой младшей сестре, за которой нужен глаз да глаз, и апатичной ко всему матери не помогали.
Я перестала чувствовать свои ноги, руки… все ниже шеи. Сквозь пелену слез на глазах видела, как скалится в улыбке парень, а его серые, как и все вокруг, глаза сверкают безумным блеском. От призрака стала исходить густая, черная аура. Струи дыма вращалась надо мной, словно водоворот, становясь длиннее и шире.
Когда тьма заполнила собой последний кусочек свинцового неба, я потеряла связь с реальностью.
ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ ГЛАВА
— Женя, ты меня слышишь? Женя, очнись. Пожалуйста!
Меня несильно трепали по щекам. Сморщившись от сводящей мышцы боли, я неспешно разлепила глаза. В них двоилось исказившееся от волнения лицо Кости. Я лежала у него на коленях, он придерживал мою голову одной рукой, а второй гладил по волосам.
— Ты пришла в себя, — склонившись, он прижался своим лбом к моему. — Я так испугался.
— Что ты здесь делаешь? — спросила я низко из-за хрипоты.
Мне давно пора прекратить удивляться вот таким вот внезапным появлениям Кости. Вспомнив то, что я убежала от него и то, что чуть не умерла, «пожертвовав» своей энергией для призрачного кровопийцы, резко приняла сидячее положение. Кровь отлила от головы, и неясная картинка парка в моих глазах быстро начала темнеть.
— Где дух?
— Я поймал его, — зло процедил Костя. — Едва успел. Еще чуть-чуть, и эта скотина оставила бы тебя без капли жизненной силы.
Я вздохнула и опустила плечи.
— Он схватил меня за запястья. Если бы я не позволила ему дотронуться до себя, призрак не сошел бы с ума.
Придерживая за плечи, Костя помог мне подняться с травы. Отряхнув джинсы, я приложила пальцы к вискам.
— Эй, эй, Женек.
Я поняла, что падаю только тогда, когда Костя подхватил меня и крепко обнял. Непреодолимая сонливость препятствовала тому, чтобы я покраснела до ушей.
— Этот призрак… он убивал людей, когда был жив, — промямлила я, вновь теряя сознание. — Он сказал об этом.
А я понятия не имела, зачем говорила это Косте.
— Плевать на него. Блин, Женька, только не отключайся!
Он встряхнул меня, но потяжелевшие веки все же обрушились на глаза.
— Я… в порядке.
Я выдавила это из себя и снова провалилась в бездонную пропасть тьмы.
Костя привел меня в чувства через несколько минут и, подхватив на руки, понес через парк в неизвестном направлении. Я не пыталась спросить, куда он бежал, так как не могла пошевелить языком. Абсолютная беспомощность — что может быть ужаснее? Я и так доставляла Косте немало хлопот из-за своей неспособности постоять за себя. Он спасал мою жизнь бесконечное множество раз, и я была в неизмеримом долгу перед ним.