Все вместе эти четыре ключевые фигуры двора помогают человеку быть целостным и ответственным, здоровым и цельным, честным и мудрым, многогранным и радостным. Это и впрямь награда за путешествие. И по мере того, как человек выражает свою Самость, проживая опыт страданий и потерь и обнаруживая, что этот опыт пережит, страх покидает его. И тогда рисковать гораздо легче. Открыв свою идентичность и призвание, мы вносим подлинный вклад в развитие мира. Задействовав свой творческий потенциал, мы, скорее всего, найдем способы получить вознаграждение за наши усилия. Научившись любить, мы сможем получать любовь и от других.
Когда доминировало Эго, мы жили в мире дефицита, но сейчас наступило время изобилия. Более того, мы понимаем, что теперь задача состоит в том, чтобы научиться распознавать многочисленные дары и впустить их в свою жизнь. Испытав необычный опыт в путешествии героя, мы больше не считаем, что все нам предстоит делать в одиночку. Если что-то действительно наше, ничто и никто не сможет это отнять. Если же это не так, ничто и никто не сможет на это повлиять.
Чем более приземленным, укорененным человек становится в проявлении своего истинного Я, тем меньше у него потребность в счастье. Нам не нужно много работать – нам нужна только своя работа. Нам не требуется много любви – пожалуй, только та, которая является подлинной. Так много вещей – в этом тоже нет никакого смысла, ведь по-настоящему мы дорожим только теми, которые что-то отражают в нас самих. Да и денег, по большому счету, надо не так и много, потому что мы будем тратить их только на важное.
Медленно, но верно мы начинаем понимать, что нет необходимости карабкаться по лестнице успеха, чтобы быть счастливыми. Нам нужно лишь в полной мере быть самими собой. И если нам это удается, значит, у нас есть все необходимое. Цикл повторяющихся страданий ослабевает отчасти потому, что он ожидаем и, как следствие, не несет с собой страха, отчасти благодаря растущему пониманию, что нам не всегда нужно быть единой Самостью, чтобы чувствовать себя цельными. Шут отвечает на внутреннюю множественность не страданием, но предоставляя противоречивым частям души возможность совместного танца. И не важно, диссонирует или гармонична музыка Души, под которую они танцуют. Не столь важно и то, красив или неуклюж этот танец. Танец существует сам по себе, из любви к самому процессу.
5. По ту сторону героизма: танец
Последний архетип, описанный в этой книге, – это Шут, который входит в число архетипов возвращения, так как он управляет выражением нашего Я в мире. Однако Шут никогда до конца не вписывается ни в одну из классификаций. Мы встречаемся с Шутом как в начале, так и в конце наших странствий; но в процессе мы лишь мельком замечаем Шута где-то рядом – как правило, мы не допускаем большую его часть в сознание. Правитель символизирует сознание и обретение истинного Я; однако именно Шут помогает нам выйти за пределы самих себя, за пределы героизма, индивидуации, сознания – к экстазу.
На нижних уровнях Шут соответствует самой примитивной части психики. Он связан с глубочайшим хранилищем наших инстинктивных побуждений, желаний, в которых мы, возможно, не хотим признаваться себе или другим. В определении Фрейда, это Ид и базовые побуждения и инстинкты. Даже в тех культурах, которые считаются относительно примитивными, фигуры Трикстеров, иллюстрирующих этот ранний способ существования, обычно не входят в круг социально приемлемых персонажей. И все же, как мы могли видеть, именно Шут помогает нам получать удовольствие от жизни.
У нас нет никакой теологии, это просто танец.
У Юнга Трикстер появляется «в плутовских разговорах, на карнавалах и пирушках, в священных и магических обрядах, в религиозных мистериях и экзальтации», а также в «древнейшей мифологии». По его мнению, Трикстер в таких мифах «соответствует древней психической структуре, которая является точной копией абсолютно недифференцированного человеческого сознания, только что покинувшего животный уровень»[37].
Фигуры Трикстера часто встречались в мифах и ритуалах, чтобы люди могли распознать эту теневую форму собственного сознания и высмеять ее, зная, что она все еще принадлежит им, даже несмотря на то, что многое пришлось принести в жертву культуре. Но Юнг также отмечает, что Трикстер – это не просто устаревшая форма человеческого сознания; к фигуре Трикстера продолжают обращаться в индивидуальной и коллективной жизни. Поначалу Трикстер представляет собой совершенно недифференцированный инстинкт. Человечеству необходимо было выйти за рамки такого существования, чтобы развить сознание. Мы никогда не сможем полностью отказаться от инстинктов, иначе утратим всю нашу жизненную энергию!
37
Статья К. Юнга «О психологии образа Трикстера» в книге П. Радина «Трикстер. Исследование мифов североамериканских индейцев с комментариями К. Кереньи и К. Г. Юнга». М.: Альма-Матер, 2023.