Она снова облила себя водой и повернулась к своим волосам. Она намыливала мыльную пену тонкими пальцами, обрабатывая спутанные волосы и царапая кожу на голове. Вода стала красной от засохшей крови, и Валла снова вымыла ее. После третьего раза она нашла маленькую щеточку и попыталась расчесать безнадежный беспорядок.
Это было очень медленно; каждый раз, когда она вставляла щетку в волосы, она натыкалась на корягу. Валла начала с макушки головы и начала опускаться вниз. Примерно на полпути все узлы начали складываться друг на друга, и она не могла расчесать их. Валла попыталась почистить ее снизу, но безуспешно. Она попробовала левую сторону, потом правую, но безуспешно.
Валла швырнула щетку в стену и закрыла лицо руками. Ей больше не хотелось плакать, она устала чувствовать себя слабой и печальной. Она устала чувствовать себя безнадежной, устала бороться и устала чувствовать, что весь мир против нее. Встав, она снова подошла к зеркалу, разглядывая массу узлов на середине своих волос.
Ее глаза блеснули серебром, и Валла взяла в руки бритву. Схватив прядь волос, она глубоко вздохнула. Мокрый комок, упавший на пол, был одной из самых психологически полезных вещей, которые она сделала за последнее время. Валла схватила следующий пучок волос, и бритва легко скользнула по нему, потом еще один, и еще.
Она их отрезала. Она избавилась от гнева, боли и разочарования. Она резала и резала, пока не превратилась во что-то лучшее, что-то более сильное. Они хотели убить ее, чтобы эта Вхлла умерла, решила она, и из ее пепла родилась новая Валла.
- Валла?- Слабый голос Ларель нарушил тишину. Валла удивлялась, почему ее плечи не перестают трястись.
- Это был безнадежный беспорядок, и мне он все равно не нравился.- Валла пожала плечами, глядя на груду волос на полу, как будто ей было безразлично, какую длину она всегда носила на голове. Теперь ее пальцы легко скользили по оставшимся волосам, достаточно коротким, чтобы был виден затылок.
- Садись, - приказала Ларель, указывая на табурет в кабинке и одновременно доставая опасную бритву. Ларель продолжала применять более мастерскую руку к своей халтуре. - Ты хочешь челку?- Ларель указала на волосы на лбу, которые упали прямо перед ее глазами.
Валла пожала плечами.
- Все равно. - Теперь ей было все равно, ведь исцеляющая часть ее прически закончилась.
Ларель что-то промурлыкала себе под нос, а потом принялась расчесывать волосы вокруг лица. Валле казалось, что она должна нервничать, когда кто-то держит нож так близко к ее глазам, но рядом с Ларель она чувствовала себя совершенно спокойной. Темнокожая женщина сделала низкий взмах рукой, отчего волосы почти упали ей на правый глаз, и принялась поправлять свою работу.
- Вот так.- Ларель отступила назад. - Иди сюда, смотри.”
Ларель взяла ее за руку и осторожно подвела к зеркалу. Валла не узнала человека, который смотрел на нее в ответ. Тусклая кожа и вялые глаза придавали им угрожающе пронзительный вид. Она поднесла пальцы к волосам. Валла никогда раньше не носила их так коротко, и она не была уверена, кто она такая с такой строгой стрижкой.
- Спасибо тебе.- Валла не знала, что еще сказать.
- Всегда пожалуйста.- Ларель ласково улыбнулась и накинула ей на плечи большое полотенце. После мешковины она казалась шелковой.
Ларель велела ей снова сесть на маленький табурет для ванны и начала накладывать мазь на ее раны. Ларель протянула ей бутылку с какой-то жидкостью, от которой у нее на мгновение запылал огонь в жилах. Ее плечо требовало более тщательного осмотра.
- Кто это сшил?- Спросила Ларель, протягивая руку за маленьким тюбиком белой пасты.
- Принц Болдэйр, - ответила Валла.
- Принц Болдэйр?- Повторила Ларель, подняв брови. - Это звучит как сказка.”
- Он сказал, что его брат просил об одолжении, - повторила свои слова Валла, но пропустила замечание о том, что она хочет сделать это по своим собственным причинам.
- Вот эти двое… Один из них всегда претендует на долг другого.- Ларель щелкнула языком и покачала головой.
Валла решила не задавать лишних вопросов.
Она размышляла о своих отношениях с наследным принцем. Может быть, она в долгу перед ним? Может быть, он ей чем-то обязан? И то и другое заставляло ее чувствовать себя неловко. Ей не нравилось чувствовать себя так, словно кто-то вел счет. Она готова была сделать для Алдрика все, что угодно, и неважно, должна она ему или нет.