— Ты скоро? Тьфу! Чем ты занимаешься?!
Княжич пытался выковырять из прозрачного пластика необходимую деталь туалета. Тут была какая-то хитрость, упаковка не поддавалась.
— Дай сюда. — Мстислав ловко вскрыл клапан коробочки. — Все позабыл?
— Все, — печально подтвердил Дэсс. — Спасибо.
Мстислав снова скрылся за тяжелой портьерой, и княжич рискнул глянуть в боковое зеркало. В нем отражался голый человек. Настоящее Зеркало уснуло, пока Дэсс возился с одеждой. Слава Ханимуну!
Во второй раз Дэсс оделся ловчее. Чужую одежду он сунул в пустые упаковки и оставил на полу кабинки. Наверное, эти тряпки бандиту уже не понадобятся.
К удивлению, Мстислав и теперь не повез его домой, а прямо из магазина одежды по крытым переходам привел в небольшой ресторан. Княжич огляделся. Прозрачные перегородки, увешанные искусственными растениями, не укрывали посетителей от чужих глаз. Народу здесь было немало, почти все столики оказались заняты. Люди как будто собрались на маскарад: пестрые костюмы, крашенные в ослепительные цвета волосы, разрисованные лица. Играла музыка, и в глубине зала на маленькой эстраде танцевала худенькая девушка в черном, с радужным отливом, костюме. По совести говоря, танцем ее движения Дэсс бы не назвал: мерное покачивание на полусогнутых ногах, руки механически ходят вверх-вниз, лицо неподвижно, взгляд серых глаз пуст, на лбу раскрывает и складывает крылья черная бабочка. Разве так танцуют?
Мстислав повел княжича к столику возле эстрады. Внезапно лицо девушки ожило, глаза вспыхнули: она заметила новых посетителей. Улыбнулась, не прекращая своего механического танца, приветственно взмахнула узкой, как у СерИвки, ладонью. Мстислав кивнул ей; Дэсс — на всякий случай — тоже. Когда уселись за столик, у княжича в груди похолодело: прозрачные перегородки оказались не совсем прозрачными и давали легкое зеркальное отражение. Великий Ханимун, не позволь тут проснуться Зеркалу!
— Что будешь есть? — Мстислав коснулся кнопки меню на столешнице, и экран вывел списки блюд с цветными картинками.
— Ничего. — Вид человеческой еды привел Дэсса в растерянность. Это все не для СерИва. — Поешь сам, и пойдем.
Телохранитель сделал заказ, и с потолка на столик опустился поднос с едой и напитками. Перед Дэссом оказалась большая тарелка с чем-то красиво уложенным, но совершенно не съедобным. Почуяв резкий пряный запах, княжич откинулся на спинку кресла.
— Я не могу это есть.
Мстислав поглядел так пристально, что Дэссу стало не по себе. Пришлось постыдно лгать:
— Меня мутит от лекарств, которые кололи бандиты.
— Тебе ничего не кололи, — возразил Мстислав. — Диагностер показал: в крови — никаких следов химии.
Княжич прикусил распухшую, болезненно отозвавшуюся губу. Лучше бы молчал и не позорил себя ложью. Он переставил тарелку поближе к человеку.
— Будь добр, съешь это сам. — Он обшарил взглядом поднос, обнаружил стакан с водой перед Мстиславом. — А я выпью воды. Если не возражаешь. — Дэсс забрал стакан.
— До сих пор, — проговорил человек, — бывало наоборот: ты сжирал деликатесы, а я хлебал воду. Это единственное, что мне тут по деньгам.
— Я не сжирал… — начал Дэсс, но вовремя остановился. — Ешь на здоровье.
Мстислав не стал ломаться и принялся за еду. Видно было, что он сильно голоден.
Дэсс глотнул воды и опять огляделся. Девушка на эстраде не спускала с него взгляд и даже выбилась из музыкального ритма. Правда, ее движения стали менее механические — в них появилась плавность и грация. Стриженые темные волосы нежно льнули к щекам, а серые глаза были почти такие же красивые, как у СерИвки. Крылья черной бабочки на лбу трепетали, словно бабочка была живая. Засмотревшись на танцовщицу, Дэсс не сразу заметил троих людей, которые направлялись к их с Мстиславом столику, лавируя между прозрачными перегородками. Широкие улыбки и приветственные жесты княжичу не понравились. Слишком уж люди чему-то радовались. Нехорошо так предвкушали.
Мстислав тоже заметил эту троицу и перестал есть. Лицо посуровело, губы крепко сжались.
— Это что за народ? — осведомился Дэсс.
— Твои друзья.
Они вынырнули из-за ближайшей перегородки с завесой искусственных цветов. Модно одетые, с дорогими украшениями, лица не раскрашены, как у многих других; но глаза… Дэсс таких раньше не видел. Веселье и жестокость играли во взглядах и в блеске обнаженных в улыбке зубов.
— Привет, До! — Парень с золотыми подвесками в длинных волосах плюхнулся за столик и дружески похлопал Дэсса по руке. — Давненько тебя не видали.