Вернувшаяся продавщица нашла Клэр расстроенной, сидящей в кресле.
– С вашим платьем все в порядке, – весело сообщила она. – Пятно убрали, сейчас платье погладят и принесут сюда. А вам ничего не понравилось?
– Нет, что вы, спасибо вам огромное… Все они очень красивы, но…
– Если вам трудно выбрать, мы можем позвать вашего друга.
Клэр чуть не подскочила.
– Нет! Нет, не нужно… Я…
– Клэр! – раздался из-за двери голос Крейга. – Тебе помочь?
Она провела рукой по покрывшемуся испариной лбу. О Господи! Дурацкая ситуация! И с чего он вздумал покупать мне тряпки?! Продавщица вопросительно смотрела на нее. Клэр разозлилась. Если Крейг рассчитывает насладиться бесплатным стриптизом, он его не дождется!
– Я буду готова через минуту, – с достоинством сказала она.
Оставшись одна, Клэр решительно выбрала первую приглянувшуюся модель и, надев, поняла, что не ошиблась. Если уж ей не дано выйти отсюда иначе, она выйдет отсюда в этом.
Открытое вечернее платье из легчайшего шелка цвета закатного неба невероятно шло ей.
Клэр, довольная, покрутилась перед зеркалом. Глаза сверкают, на щеках румянец… На цену она даже и не взглянула. Сам напросился, подумала она, гордо выплывая из примерочной.
Крейг сидел в кресле с чашкой кофе в руках. Он поднял глаза. Блюдце звякнуло об пол.
– Ну как? – невозмутимо осведомилась Клэр, изящно поворачиваясь и демонстрируя вырез в полспины.
– Весьма… – Крейг откашлялся. – Весьма недурно…
– Тогда берем его и пошли.
Продавщица выразила свое восхищение не столь лаконично, как Крейг. В какой-то момент Клэр показалось, что на ее восторги сбежится весь магазин. Когда же она пожелала уйти в новом платье, головы абсолютно всех присутствующих были повернуты в ее сторону.
Крейг расплатился одной из кредитных карточек и, сопровождаемые дружным хором похвал, они наконец вышли на вечернюю улицу.
– Мы не опоздали на ужин? – невинно осведомилась Клэр.
– Признаться, я забыл о времени. – Крейг взглянул на часы. – Но, кажется, пока не опоздали…
Клэр рассмеялась.
– Господи, ну что за нелепость, Крейг! Только что ты купил мне безумно дорогое платье. Зачем? У меня ведь вряд ли будет шанс надеть его еще раз. Я не хожу на светские рауты, к тому же на них… -… На них в одном и том же дважды и не появляются, – спокойно добавил он.
– Вот видишь, ты сам знаешь… Тогда зачем же?
– Во-первых, я не хотел, чтобы ты купалась в фонтане, – улыбнулся он. – А вовторых, Клэр, тебе никогда не приходило в голову, что ценность некоторых вещей именно в том, что они случаются лишь однажды?
Клэр обернулась, пораженная тем, как неоднозначно прозвучали эти слова.
– Наверное, я глупая, – наконец, боясь задеть их возможный скрытый смысл, сказала она. – Единственное, что приходит в голову – никто и никогда больше мне таких подарков не сделает. А это и ежу ясно.
Крейг расхохотался.
– Мне нравится твое чувство юмора, Клэр. И нравишься ты в этом платье. И если мы не поторопимся, то опоздаем на ужин…
К черту ужин! – захотелось крикнуть ей. Этим вечером я хочу быть с тобой, только с тобой… Давай останемся одни… Говори и делай со мной что угодно, я так хочу тебя…
Но Клэр сдержалась. Нет, больше никаких провокаций с ее стороны. Крейг сам должен сделать первый шаг…
Прекрасный летний день сменился роскошной ночью, теплой и благоуханной. Ужин, как и предсказывал Крейг, был великолепен. На открытой террасе ресторана собралось замечательное общество. Сидя между Крейгом и Джеком, Клэр чувствовала себя на седьмом небе. Чудесная атмосфера, изысканная еда, потрясающее вино… И весь вечер Крейг не сводил с нее глаз – одного этого было достаточно, чтобы все вокруг сияло для Клэр какимто неземным светом. Когда заиграла музыка, Крейг сразу же увел ее танцевать.
– А мой десерт?! – шутливо запротестовала она.
– Забудь о нем, – посоветовал Крейг. – Алан прав, ты ешь чудовищно много.
– И ты туда же!
Клэр продолжала делать вид, что сопротивляется. Это представлялось необходимым – теперь, когда Крейг держал ее в объятиях, она просто боялась впасть от счастья в состояние блаженного идиотизма. Его пальцы, лежащие на ее обнаженной спине, легчайшими движениями поглаживали ее кожу. Ощущение было невероятным. Господи, что он со мной делает?!. Теряя последние остатки разума, Клэр позволила ему смыкать объятия все теснее и теснее…
Когда музыка смолкла, они отошли к краю террасы. Здесь было тихо, где-то рядом чуть слышно вздыхал прибой. Клэр подставила пылающее лицо прохладному ночному ветру.
Внезапно темный бархат неба озарился ярким росчерком кометы.
– Смотри, падающая звезда!
– Успела желание загадать?
Она улыбнулась и покачала головой.
– Наверное, ты уже слишком взрослая, чтобы верить во все это, – вдруг произнес Крейг. – Скажи, ты веришь во что-нибудь?
Клэр замерла. Неподдельно серьезный тон Крейга поразил ее. Это было так непохоже на его обычную ироничную манеру разговаривать!
– Наверное, я все-таки верю в красоту, – помолчав, ответила она. – В ту, что вокруг.
Знаешь, ощущать себя частью природы – это так неповторимо, так захватывающе…
Например, когда плывешь к коралловому рифу… Или ранним утром выходишь на катере к отдаленным островам… Рассвет в океане – это необыкновенно. – Клэр улыбнулась своим воспоминаниям. – Как раз в такие минуты ощущаешь, что «вечность» и «бесконечность» не просто слова. Красота природы словно входит в тебя, и одиночество исчезает, растворяется…
И вот его уже нет, есть только звездная высь, шелест океана, ласковые прикосновения ветра… Я говорю себе: на самом деле ты не одинока, ты одно целое со Вселенной, и счастлива, пока знаешь это. Наверное, ради таких мгновений стоит жить. Терпеть страдания, несчастную любовь, тщетность желаний…
В полной темноте она ощутила, как ладонь Крейга коснулась ее щеки.
– Я не причиню тебе страданий, Клэр, обещаю…
– Спасибо… – Клэр старалась продлить блаженное ощущение прикосновения этой теплой ладони. – Спасибо, что привез меня сюда… Здесь так хорошо…
Зачем обещать то, чего не сможешь выполнить, с какой-то смиренной грустью подумала она. Но пусть… Пусть все это иллюзия, и завтра эта ночь станет сном… Мне давно не было так хорошо и спокойно. И все это подарил мне ты, Крейг… Даже если между нами ничего так и не произойдет и ты не узнаешь, что я к тебе чувствую…
– Беатрис тоже любила ночь, – Крейг зажег сигарету. – Иногда мы с ней до утра бродили по пляжу… или уезжали в горы встречать рассвет…
Клэр замерла и тихо попросила:
– Расскажи мне, расскажи о ней… Как тебе удалось смириться с тем, что ее больше нет?
– Я не смирился. Я просто стал другим человеком. – Крейг помедлил, потом глубоко затянулся и продолжил: – Увидев ее впервые, я сразу почувствовал: в мою жизнь вошло что-то прекрасное. И, пока мы были вместе, это ощущение не покидало меня… В юности многое кажется новым, необыкновенным, но новизна легко исчезает. С Беатрис все было иначе – она не переставала удивлять, пленять… Она всегда была новой – каждый день, каждое утро. Красотой, талантами, обаянием, веселой волей к жизни она могла очаровать любого. А полюбила меня… Сказать по правде, я был обыкновенным двадцатилетним оболтусом, – Крейг усмехнулся, – учился на кинематографическом факультете, имел черный пояс по джиу-джитсу и мнил себя центром вселенной. Но когда встретил ее, вся эта амбициозная шелуха мигом с меня слетела. Беатрис была такой настоящей, неподдельной…
И рядом с ней любой становился тем, кем был на самом деле…
Клэр затаила дыхание и чуть слышно спросила:
– Вы были очень счастливы?
– Когда ее не стало, – продолжал Крейг, словно не слышал ее вопроса, – я долго не находил себе места. Ничто и никто не мог заменить мне ее. Я тщился понять, что делаю здесь, когда ее нет… И хуже всего было то, что во мне росла злоба, ярость против этого мира, отнявшего у меня Беатрис. Эта злость требовала выхода, рвалась наружу так властно, что порой я просто выключался… В конце концов я понял, что передо мной очень простой выбор: либо найти способ позволить этой ярости выйти наружу, либо сойти с ума… И еще одно я знал твердо – быть таким, как прежде, я не смогу никогда… Вот так и я принял решение, которое в результате оказалось, наверное, не самым плохим… – Крейг стряхнул пепел с сигареты и обернулся к Клэр. – Ты не замерзла?