Лазло подул на руки.
– Если бы они захотели, могли бы уже сами их сбить.
– О, опять понесло, – Киёка закатила глаза.
– Про орбитальники много говна крабьего несут, – гнул свое Лазло. – Например, что они сбивают что угодно больше и быстрее вертолета, но четыреста лет назад колонисты все-таки умудрились посадить баржи. Или, например…
Орр фыркнул. Я увидел, как Сильви закрыла глаза. – …что у правительства есть огромные гиперджеты под полюсом, и их в полете ничто не трогает. Или те случаи, когда орбитальники атаковали что-нибудь на земле, только про это говорить не любят. А это все время происходит. Вы-то наверняка не слышали про драгу, которую вчера нашли развороченной у мыса Саньсинь…
– Я слышала, – раздраженно перебила Сильви. – В очереди, пока мы вчера утром ждали, когда ты появишься. Сообщают, что она села у мыса на мель. Ты видишь заговор в обыкновенном непрофессионализме.
– Шкипер, естественно, они так сказали. Что бы они еще тебе сказали?
– Да, твою мать.
– Лаз, старина, – Орр уронил тяжелую руку на плечи ведущего водомерки. – Будь это ангельской огонь, там бы ничего не нашли. Ты и сам это знаешь. И отлично знаешь, что вокруг экватора в покрытии орбитальников огроменная дыра, через которую при правильных расчетах можно посадить целый флот барж колонистов. А теперь забей на свою теорию заговоров и насладись пейзажем, на который ты нас приволок смотреть.
А вид был впечатляющий. Драва в свои лучшие дни была морским портом и окном для торговли во внутреннюю территорию Нового Хоккайдо. К пирсам шли суда со всех основных городов планеты, а город за доками расползся на десятки километров до самого подножия, предоставив жилище почти пяти миллионам человек. На пике коммерческого могущества Драва состязалась в богатстве и культуре с Миллспортом, а морской гарнизон был одним из сильнейших в северном полушарии.
Теперь же мы плыли мимо рядов разбомбленных складов времен Освоения, кранов, разбросанных по докам, словно детские игрушки, и торговых судов, затопленных на приколе. По воде плыли яркие химические разводы, а единственными живыми существами в округе были жалкие стайки рипвингов, хлопающих крыльями над покосившейся гофрированной крышей склада. Когда мы проходили мимо, один выгнул шею и издал скрипучий боевой клич, но все видели, что он не вкладывал в это душу.
– Приглядывай за ними, – сказала Киёка неприязненно. – Только кажется, что херня, но они умные. Уже расчистили почти весь пляж от чаек и бакланов, и известно, что они нападали и на людей.
Я пожал плечами.
– Ну, это их планета.
Показались укрепления плацдарма деКомовцев. Сотни метров ползучей и живой колючей проволоки по периметру патрулирования, ощетинившиеся ряды припавших к земле блоков-пауков и роботы-стражи, угрюмо взирающие на местных с крыш. В воде над поверхностью торчали башни автоматических мини-субмарин, обходящих устье по изгибу берега. Время от времени встречались наблюдательные воздушные змеи, привязанные к башням кранов и коммуникационной мачте в сердце плацдарма.
«Пушки для Гевары» вырубили подачу энергии и дрейфовали боком между двумя подлодками. В доке несколько человек бросили свои дела, через сокращающееся расстояние до новоприбывших доплыли голоса. Бо́льшую часть работы беззвучно выполняли машины. Охрана плацдарма допросила навигационный ИскИн ховерлодера и дала разрешение. Система автошвартов-ки пообщалась с пазами дока, определила траекторию и отстрелялась. Тросы натянулись и подтащили судно. Разумный трап пробудился, растянулся и присосался к погрузочным воротам на берегу. Антиграв с дрожью опустился на уровень швартовки. Двери отомкнулись.
– Нам пора, – сказал Лазло и исчез в люке, словно крыса. Орр изобразил вслед неприличный жест.
– На черта ты нас вообще сюда притащил, если самому не терпится сдристнуть?
Назад всплыл неразборчивый ответ. По коридору застучали ноги.
– А, пусть идет, – сказала Киёка. – Все равно никто не уедет, пока мы не поговорим с Курумаей. Еще торчать в очереди у баббла.
Орр посмотрел на Сильви.
– Что будем делать с Яд?
– Оставим здесь, – командная голова смотрела на уродливое серое поселение из баббл-ткани с любопытным воодушевлением на лице. Трудно было поверить, что причиной был открывшийся вид – может, слушала переговоры систем, открыв все чувства и потерявшись в волнах трафика. Она резко отключилась и повернулась к команде. – Каюты наши до полудня. Нет смысла выводить ее, пока мы не знаем, что нас ждет.