Я одарил великана странным взглядом.
– Не слушай его, – сказала мне Сильви, рассеянно почесывая под волосами. – Возьми ранних Таку и Иде – там сплошная цыганщина. Пригладились только для «Миллспортских сейшнов».
– Это не…
– Эй, Сильви! – у стола остановился молодой на вид командная голова с торчащими волосами. На левой руке балансировал поднос с чашками кофе, на правое плечо была наброшена толстая бухта живого кабеля, что без конца подергивался. – Вы уже вернулись?
Сильви улыбнулась.
– Привет, Оиси. Скучал по мне?
Оиси шутливо поклонился. Поднос на его расставленных пальцах не покачнулся.
– Как обычно. Явно сильнее, чем Курумая-сан. Планируешь с ним сегодня встретиться?
– А ты нет?
– Не-а, мы не выходим. Кашу вчера ночью задел какой-то антихак-выплеск, она оправится только через пару дней. Мы отдыхаем, – Оиси пожал плечами. – Все оплачено. Чрезвычайный фонд.
– Хренов чрезвычайный фонд? – Орр выпрямился. – Что у вас вчера было?
– А вы не знаете? – Оиси оглядел стол с круглыми глазами. – Буквально ночью. Не слышали?
– Нет, – терпеливо ответила Сильви. – Потому и спрашиваем тебя.
– А, ну да. Я думал, уже все знают. Рядом разгуливал кооперативный кластер. В Чистой Зоне. Прошлой ночью стал собирать артиллерию. Самоходка, здоровая. Корпус «Скорпион». Курумае пришлось сбивать в отряд всех, пока нас не обстреляли.
– Что-нибудь осталось? – спросил Орр.
– Они не знают. Первичных сборщиков мы сняли вместе с самоходкой, но мелкие разбежались. Дроны, вторичники, вся мелюзга. Кто-то говорит, что видел каракури.
– Да говно крабье, – фыркнула Киёка. Оиси снова пожал плечами.
– За что купил, за то и продаю.
– Мехкуклы? Не может быть, – Киёка села на своего конька. – Каракури не видели в ЧэЗэ больше года.
– Кооперативных машин тоже, – заметила Сильви. – Всякое бывает. Оиси, как думаешь, есть шанс, что нас назначат сегодня?
– Вас-то? – К Оиси вернулась улыбка. – Ни за что, Сильви. Только не после прошлого раза.
Сильви мрачно кивнула.
– Так и думала.
Джаз заглох на веселой ноте. Его место занял голос – хриплый, женский, настойчивый. В словах слышались архаичные переливы.
– И это была проба Диззи Чанго на тему классической песни «Вниз от эклиптики», новый взгляд на старую тему. Точно так куэллизм проливает свет на древнее беззаконие экономического строя, который мы пронесли с собой через весь темный путь с берегов Земли. Разумеется, Диззи всю жизнь был убежденным куэллистом, и, как он сам часто говорил…
Собравшиеся деКомовцы застонали.
– Ага, а еще он всю жизнь был убежденным торчком на мете, – крикнул кто-то.
Диджей-пропагандист продолжала ворковать среди насмешек. Она пела одну и ту же прошитую песенку уже столетия. Но жалобы деКомовцев были беззлобными – такая же стершаяся привычка, как наши протесты у Ватанабе. Загадка углубленного знания джаза эпохи Освоения Орра начала проясняться.
– Ладно, поскакал, – сказал Оиси. – Может, еще свидимся в Нечистой, да?
– Может, да, – Сильви смотрела, как он уходит, потом наклонилась в сторону Лазло. – Как у нас со временем?
Водомерка залез в карман и продемонстрировал чип очереди. Номер сменился на пятьдесят два. Сильви с отвращением выдохнула.
– А что такое каракури? – спросил я.
– Механические куклы, – пренебрежительно ответила Киёка. – Не парься, здесь ты их не увидишь. Мы их вычистили еще в прошлом году.
Лазло сунул чип обратно в карман.
– Вспомогательные юниты. Всех видов и размеров. Маленькие бывают с рипвинга, только не летают. Руки и ноги. Иногда с вооружением, и они очень быстрые, – он усмехнулся. – Ничего хорошего.
Внезапное нетерпеливое напряжение Сильви. Она встала.
– Пойду переговорю с Курумаей, – объявила она. – Кажется, пора стать добровольцами на расчистку.
Хоровой протест – громче, чем тот, что вызвал диджей-пропагандист.
– …не серьезно.
– За расчистку платят гроши, шкипер.
– Кочевать от дома к дому…
– Ребят, – она подняла руки. – Мне плевать, ясно? Если мы не проскочим очередь, нам тут куковать до завтра. А это хреново. Если вы вдруг забыли, довольно скоро у Яд появится антиобщественный запашок.
Киёка отвернулась. Лазло и Орр что-то пробормотали в остатки мисо-супа.
– Кто пойдет со мной?
Тишина и отворачивающиеся взгляды. Я осмотрелся, затем уперся и встал, купаясь в новых ощущениях без боли.
– Давай. Я схожу. Курумая ведь не кусается, да?
Но вид у него был такой, будто еще как.
На Шарии был вождь кочевников, с которым я однажды имел дело, шейх с деньгами, раскиданными по базам данных планеты, который предпочитал всю жизнь перегонять полуодомашненных генетически адаптированных бизонов через степь Джахан и жить в юрте на солнечной батарее. Прямо и косвенно под его началом служила сотня тысяч степных кочевников, и когда я сидел с ним на совете в этой юрте, чувствовал, как в нем тугой пружиной сворачивалась властность.