– Посоветуете хорошее место для завтрака? – спросил я.
Молчание. Вежливый шум помех. Я взвесил телефон в руке, затем бросил обратно Юкио.
– Ну, – я перевел взгляд с якудза на Плекса и обратно, – а вы мне посоветуете хорошее место для завтрака?
Глава вторая
Прежде чем Леонид Мексек обрушил водопады щедрости на нищую экономику Шафранового архипелага, Текитомура в сезоны нереста крупных боттлбэков перебивалась благодаря богатым рыбакам из Миллспорта или Охридовых островов, а еще занималась выловом паутинных медуз ради их масла. Благодаря биолюминесценции последних проще ловить ночью, но траулеры редко выходили больше чем на пару часов. Чуть дольше – и невесомые усики-стрекала паутинных медуз покроют одежду и поверхности на корабле таким плотным слоем, что рискуешь потерять производительность из-за отравления парами или ожогов кожи. Всю ночь траулеры то и дело возвращаются, чтобы прополоскать команду и палубу дешевым биорастворителем. За промывочной станцией, обозначенной сияющими лампами Ангьера, – короткий ряд баров и едален, открытых до рассвета.
Плекс, сыпя извинениями, словно из дырявого мешка, провел меня по складскому району до верфи и местечка без окон под названием «Токийский ворон». Оно не сильно отличалось от дешевых шкиперских баров Миллспорта: фрески Эбису и Эльма на заляпанных стенах вперемешку со стандартными молельными табличками с надписями на кандзи или амеранглийской латинице: «Пожалуйста, спокойное море и полные сети». Мониторы за барной стойкой из зеркального дерева выдают местный прогноз погоды, поведенческие паттерны орбитальников и глобальные экстренные новости. Неизбежное голопорно на широкоформатной проекционной подложке в конце комнаты. Матросы траулеров выстроились вдоль бара и сгрудились у столиков с затуманенными усталостью лицами. Компания тощая, в основном мужская, в основном несчастная.
– Я плачу́,– торопливо сказал Плекс, когда мы вошли.
– Будто у тебя есть выбор.
Он ответил робким взглядом.
– Эм-м. Да. Чего желаешь?
– То, что здесь считается за виски. Бочковой крепости. То, что я почувствую даже вкусовыми схемами этой поганой оболочки.
Он улизнул к стойке, а я по привычке нашел столик в углу. Вид на дверь и посетителей. Опустился на стул, поморщившись из-за обожженных бластером ребер.
Ну и трындец.
Да не совсем. Я коснулся стеков через ткань кармана куртки. Я же получил то, за чем пришел.
И почему же ты не мог просто перерезать им горло во сне?
Они должны были знать. Должны были видеть.
От стойки вернулся Плекс со стаканами и унылыми суши на подносе. Он казался необъяснимо довольным собой.
– Слушай, Так. Не переживай насчет ищеек. В синтоболочке…
Я посмотрел на него.
– Да. Я знаю.
– И, ну, тоже знаешь. Всего шесть часов.
– И целое завтра до отхода ховера, – я подхватил стакан. – Серьезно, лучше заткнись, Плекс.
Он заткнулся. Через пару минут тяжких дум я обнаружил, что и это мне не нравится. В синтетической коже я стал нервным и дерганым, как после отходняка с мета; мне неприятно сейчас собственное тело. Нужно отвлечься.
– Давно знаешь Юкио?
Он поднял глаза с недовольным видом.
– Ты же сказал…
– Да. Прости. Меня сегодня подстрелили, так что я не в лучшем настроении. Вот и…
– Тебя подстрелили?
– Плекс. – Я с пристальным взглядом наклонился над столом. – Что ж ты так орешь.
– Ой. Прости.
– Я хочу сказать, – я беспомощно повел рукой, – да как ты вообще остаешься в деле, мужик? Ты же вроде как преступник, господи.
– Это был не мой выбор, – сказал он сухо.
– Нет? А как это работает? У них есть какой-то ежегодный призыв, что ли?
– Очень смешно. Полагаю, ты-то сознательно выбрал пойти в армию? В семнадцать гребаных стандартных лет?
Я пожал плечами.
– Я сделал выбор, да. Либо армия, либо банды. Я надел форму. Она окупалась лучше, чем криминал, которым я и так занимался.
– Что ж, а я никогда не был в банде, – он закинулся виски. – Якудза об этом позаботились. Слишком большой риск потерять инвестицию. Я ходил к правильным репетиторам, вращался в правильных социальных кругах, учился ходить как надо, говорить как надо, а потом меня сорвали, как хренову вишенку.
Его взгляд выкинуло на расцарапанное дерево стола, как мусор на пляж.
– Я помню отца, – горько произнес он. – День, когда я получил доступ к семейным стекам данных. Сразу после вечеринки в честь совершеннолетия, на следующее утро. Все еще с похмелья, все еще под кайфом, и тут как тут в его кабинете Танаседа, Кадар и Хираясу, как сраные вампиры. Он в тот день плакал.