— Хит?
Взгляд воина был мудрым и понимающим — а его голос мягким.
— Ну, твой Хит, наверное, ждет тебя где-то в будущем, но я говорю о твоем Страже.
— Старк! О, здорово, он проснулся!
Я знала, что прозвучало это жалко. Я и не думала продолжать цепляться за Хита, но не делать этого — было трудно. Он был частью моей жизни с 9 лет — а умер всего несколько недель назад. Мысленно я себя встряхнула, быстро поклонилась Сгич и побежала к двери.
— Он не в твоей комнате, сказал Сеорас. — Мальчик около рощи. Он попросил тебя встретиться с ним там.
— Он на улице?
Удивленная, я помедлила. С тех пор, как Старк вернулся из Потустороннего мира, он был настолько слаб, что не мог ничего делать, кроме как есть, спать и играть в компьютерные игры с Сеорасом, что было весьма странно наблюдать — это походило на то, как старшеклассники рубятся и Храброе Сердце или Зов долга.
— Да, закончил волноваться как девчонка о своем макияже, и снова начал вести себя как и следует настоящему хранителю.
Я уперла свои кулаки в бока, и мой взгляд скользнул на старого Воина.
— Он почти погиб. Ты резал его на кусочки. Он был в Потустороннем мире. Дай ему время, ладно?
— Ну, он же не умер, не так ли?
Я закатила глаза.
— Ты сказал он в роще?
— Да.
Оки доки
Я заторопилась к двери, и голос Сгич догнал меня:
— Надень тот милый шарфик, который ты купила в деревне. Сегодня холодный вечер.
Я подумала, что это было странным. В смысле, да, было холодно (и обычно влажно) на острове Скай, но недолетки и вампиры не чувствуют перемены погоды, как люди. Но ладно. Когда королева воинов говорит тебе что-то сделать, уж точно лучше это сделать. Так я добралась до огромной комнаты, которую делила со Старком и схватила шарф, который свисал с огромной, накрытой балдахином кровати. Шарф был из кашемира бежевого цвета, с золотой шерстяной нитью, и я подумала, что возможно он лучше бы смотрелся на фоне ярко-малинового покрывала кровати, нежели чем на моей шее.
Я задержалась на секунду, глядя на кровать, которую делила со Старком последние несколько недель. Я крутила с ним, держала его руки, лежа на его плече, я наблюдала, как он спит. Но да. Он даже не пытался соблазнить меня.
Черт! Он был тяжело ранен.
Я мысленно съежилась, вспомнив, сколько раз он страдал из-за меня: стрела почти убила его, потому что он принял удар, предназначенный для меня; его разрезали на кусочки, и затем разрушила часть его, чтобы дать пройти в Потусторонний мир и присоединиться ко мне; он был смертельно ранен Калоной, потому что верил, что это был единственный способ достучаться до того, что было разрушено внутри меня.
Но я спасла его тоже, напомнила я себе. Старк был прав — наблюдая за тем, как Калона издевается над ним, я взяла себя в руки, и из-за этого Никс заставила Калону вдохнуть частичку бессмертия в тело Старка, вернув его к жизни и отплатив долг, который он мне был должен, убив Хита.
Я шла через красиво украшенный замок, кивая воинам, которые почтительно кланялись мне, и думала о Старке, передвигаясь на автопилоте. О чем он думал, когда был уже на грани конца?
Черт, я не знала, о чем он думал. Он изменился с тех пор, как мы вернулись.
Конечно, он изменился, сказала я себе остро, чувствуя себя дрянной и нелояльной. Мой Воин Вернулся из Иного Мира, умер, воскрес благодаря бессмертным, а потом вернулся обратно в свое слабое израненное тело.
Но перед этим… Прежде, чем мы вернулись в реальный мир, кое-что произошло между нами. Что-то, изменило нас. По крайней мере, я думала, что это было. Мы были очень интимны в ином мире. Он пил мою кровь и это был невероятный опыт. Это было больше, чем секс. Да, это было хорошо. Действительно очень хорошо. Это исцелило его и сделало его сильнее, и каким-то образом это исправило все то, что было сломано во мне, позволяя моим татуировкам вернуться.
И эта новая близость со Старком сделала потерю Хита терпимее.
Но почему я чувствую себя так плохо? Что со мной не так?
Дерьмо. Я не знала.
Мама знала бы. Я подумала о маме и почувствовала неожиданное и ужасное одиночество. Да, она запуталась и, по сути, выбрала нового мужа, а не меня, но она все еще была моей мамой. Я скучаю по ней, признал маленький голос в моей голове. Затем я покачала головой. Нет. У меня все еще была «мама». Моя бабушка была ей и даже больше для меня.
Я скучаю по бабушке. И я конечно же почувствовала свою вину, потому что с тех пор как я вернулась, я даже не позвонила ей. Окей, конечно я знала, что бабушка почувствует, что моя душа вернулась — что я в безопасности. Она всегда обладала хорошей интуицией, особенно, когда дело касалось меня. Но я должна была позвонить ей.
Чувствуя настоящее разочарование в самой себе и грусть, я зажевала губу и обвернула кашемировый шарф вокруг своей шеи, придерживая за концы и шагая через навесной мост. Холодный ветер кружил вокруг меня. Воины зажигали факелы, и я приветствовала парней, которые кланялись мне. Я пыталась не смотреть на жуткие, посаженные на кол черепа, обрамляющие факелы. Серьезно. Черепа. Как у настоящих мертвецов. Ну, они были все старыми и скукоженными и большей степенью полыми, но все еще, отвратительными.
Продолжая отводить глаза, я пошла по поднимающейся тропинке через болотистую местность, которая окружала полевые стороны замка. Когда я добралась до узкой дорожки. Я повернула налево. Священная Роща начиналась недалеко от замка, и казалось, бесконечно тянулась на длинное расстояние на другой стороне улицы. Я знала, где она была, не потому что я помнила, как меня несли, похожую на труп, через эту рощу к Ских. Я знала, где она, потому что последние недели, в то время как Старк выздоравливал, я чувствовала, что меня тянуло к роще. Когда я не была с Королевой, или Афродитой, или со Старком, проверяя его состояние, я долго гуляла по ней.
Она напоминала мне Потусторонний мир, и тот факт, что это воспоминание одновременно и успокаивало и наводило на меня ужас, пугал меня.
Все равно, я ходила в Священную Рощу, или как Шорас называл ее, Кроабх, но я всегда приходила туда в дневные часы. Никогда после заката. Никогда ночью.
Я шла вдоль дороги. Факелы тянулись вдоль улицы. Они отбрасывали на края рощи мерцающие тени, предоставляя достаточно света, чтобы я смогла различить мшистый, магический мир за границами многолетних деревьев. Роща выглядела иначе без солнца, создавая живой навес из ветвей. Она не была больше знакомой, и я почувствовала покалывание по коже, как будто мои чувства накалились.
Мои глаза устремились к теням в роще. Были ли они чернее, чем должны быть? Было ли там что-то неспокойное, выглядывающее оттуда? Я вздрогнула, и именно в этот момент движение внизу улицы попало в мое боковое зрение. Мое сердце бешено билось в груди, пока я вглядывалась перед собой, полуожидая крылья и холод, зло и безумие…
Вместо этого то, что я увидела, заставило мое сердце бешено забиться по другой причине.
Там был Старк, он стоял перед двумя деревьями, которые свивались и образовывали одно. Сплетенные ветви деревьев были украшены полосками ткани связанных вместе — некоторые были яркими, некоторые были потертыми и выцветшими и изорванными. Это была земная версия висячего дерева, стоявшего перед рощей Никс в Потустороннем мире, но только то, что это было в «настоящем» мире, не означало, что оно было менее зрелищным. Особенно, когда парень, стоявший перед ним, и смотрящий вверх на его ветви, был одет в шотландку клана МакУаллис земляного цвета, в традиционную одежду Воинов, дополненную кинжалом и спорраном и всевозможной сексуальной кожаной с металлическими клепками амуницией (как сказал бы Дэмьен).
Я уставилась на него, как будто не видела его много лет. Старк выглядел сильным и здоровым и совершенно неотразимым. Я отвлеклась, думая о том, что шотландцы носят или не носят под этими килтами, когда он повернулся ко мне.
Его улыбка озарила его глаза.
— Я могу практически слышать, что ты думаешь.
Мои щеки сразу же покраснели, принимая во внимания тот факт, что у Старка была способность чувствовать мои эмоции.