Я запаниковала и бросилась к занавеске, но добежать до нее не успела. Лампы снова погасли, и я с размаху врезалась коленом в золотой саркофаг. Я пошатнулась, пытаясь удержать равновесие, и тут же услышала приближающиеся шаги.
- Вернись, Юная Лилия, - простонал парень. - Ты мне нужна!
Ну уж нет, спасибо...
Времени ждать, пока глаза привыкнут к темноте, не было, так что я на ощупь добралась до конца саркофага, прикинула, где выход, и со всех ног бросилась на слабый свет. Стоило мне вывалиться в коридор, как занавеска отдернулась снова - на этот раз под рукой моего преследователя.
Так и не застегнутый рюкзак подпрыгивал за спиной, щедро рассыпая карандаши и фломастеры. Когда на пол полетел блокнот, я пренебрегла опасностью и присела, чтобы его подобрать, а заодно бросить лихорадочный взгляд через плечо.
За мной никто не гнался. Мальчик-с-обложки стоял посреди коридора, воздев руки к потолку и закрыв глаза. Его монотонный напев несся за мной все время, пока я пробиралась между экспонатами к выходу из секции. Внезапно порыв ветра - невозможный, немыслимый в музее! - бросил волосы мне в лицо и на секунду ослепил. Мелодичные и теперь почему-то совершенно понятные слова отпечатывались у меня в памяти, словно иероглифы на каменной стене. Парень пел:
Защити меня,
Бог утреннего солнца,
Огради от дурного промысла,
Отведи все печали и бедствия.
Силой слова,
Силой сердца
Плету я заклятие.
Как сегодня были связаны наши руки,
Так отныне будут связаны наши жизни.
Неустанно она будет служить мне,
Как и я неустанно служу Египту.
Чтобы сделать мой шаг легким по этой земле,
Дай ветра моим перьям,
Дай воли моим крыльям,
Дай силы моему сердцу.
Жизнь ее теперь с моей нераздельна,
Как нераздельны до смерти душа и тело.
Где мне ходу нет, там она пройдет.
Где я упаду, там она устоит.
Где я ослабею, она даст мне силу.
Сердце мое крепко.
Душа моя тверда.
Служение мое вечно.
Я почти добралась до выхода - но в этот момент он произнес последнее слово, и мне в спину словно врезался невидимый таран. Я споткнулась и полетела на пол.
В голове не осталось ни одной мысли - всё вытеснила пронзительная боль. Сердце бешено колотилось о ребра, желудок скрутило в мучительном спазме, и я, сколько ни пыталась, не могла протолкнуть в легкие даже глотка кислорода.
Он в меня выстрелил? Я с хрипом втянула воздух и усилием воли перевернулась на спину. Крови на блузке не было, отверстия от пули - тоже. Я зажмурилась и заставила себя встать на колени, потом выпрямиться. Надо отсюда убираться. Сейчас же.
Когда я дохромала до коридора, боль немного утихла. Я бросила взгляд на часы - тридцать пять минут двенадцатого; я опаздывала на обед, но совсем чуть-чуть. Если бы я пропустила большую часть встречи, отец проел бы мне плешь своими нотациями. Ему было важно, чтобы я дружила с дочерьми нескольких важных лиц, с которыми он надеялся наладить «взаимовыгодное сотрудничество».
Я протолкалась сквозь толпу к одному из своих любимых кафе. Услужливый метрдотель тут же проводил меня к столику, расположенному в эркере возле выходящего на улицу окна. Стоило мне плюхнуться в кресло, как в меня снова врезался таран - но на этот раз он не имел ничего общего с выходцами из Древнего Египта и таинственными песнопениями. Три мои одноклассницы устремили на меня взгляды, исполненные такого скепсиса, что ими можно было бы стереть в пыль пару пирамид. Три идеально напомаженных ротика дружно изогнулись буквой «О». Три глянцевых меню синхронно опустились на хрустящую от крахмала скатерть.
- Боже, что с тобой случилось? - спросила Рыжая.
- Такое впечатление, что на тебя напала бешеная кошка, - поддакнула Блондинка.
- Напала, исцарапала, обслюнявила и, гм, помочилась, - добавила Перекись Водорода.
Девочки захихикали.
- Постойте, я поняла! - с воодушевлением воскликнула Блондинка. - В такси не принимали карточки, и ты полчаса прождала автобус на остановке с открытым верхом. Разве ты забыла, что эти плебеи понимают только наличные? - протянула она голосом, который можно было бы добавлять вместо сиропа в чай.
Я наградила «дорогих подруг» своей самой убийственной улыбкой, но спектакль был далек от завершения.
- Серьезно, кто делал тебе укладку? Альберт Эйнштейн?
- И что у тебя с одеждой? - сморщила носик Перекись Водорода. - На шарпее и то меньше складок.
Рыжая перегнулась через стол и демонстративно оттянула на мне блузку.