- Твои... - он указал на мое туловище, - внутренности - желудок, легкие, печень, кишки, даже сердце - привязаны к моим. Вчера эта связь причинила тебе боль. Прости. Я был в отчаянии. Видишь ли, мне не выжить в этом мире без своих каноп, поэтому...
Я вскинула голову.
- Подожди. Минутку. Пожалуйста, - сказала я, подчеркивая паузой каждое слово. - Ты говоришь, что позаимствовал мои внутренности, потому что не можешь найти свои погребальные сосуды?
- Да.
- Ты серьезно?
- Да.
Я пристально всмотрелась в лицо Амона, но в нем не читалось и следа лжи. Хорошо. Раз уж мы выяснили, что он сумасшедший, можно ненадолго отложить этот факт в сторонку и попытаться выяснить, что потерялось при переводе. По крайней мере, теперь у меня были зацепки.
- И ты говоришь, что вчера мне стало плохо из-за твоего заклятия?
- Именно.
- Значит, ты у нас... охотник за органами? Вроде вампира?
Такую версию я хотя бы могла понять - если и не поверить.
- Я не знаю, что такое «вампир».
- Да ладно! Такие стремные чуваки из склепов. Пьют кровь. Превращаются в летучих мышей. Ненавидят чеснок. Избегают солнечного света, потому что начинают на нем искриться... А нет, это уже из другой оперы. Так, забудь все, что после чеснока!
- Я не избегаю солнечного света. Напротив, он придает мне сил. И я не пью кровь.
- Ага. Значит, ты... - я воспользовалась уловкой матери и выжидающе замолчала, но Амон только недоуменно вскинул брови.
- Ладно, зайдем с другой стороны, - вздохнула я, решив, что сарказм в любом случае лучше паники. - Продолжи фразу. Ты: а) сумасшедший; б) мигрант из Каира; в) убийца, занимающийся продажей органов на опыты; г) порождение фантазии Лили. Итак, время пошло, ваш ответ?
Амон нахмурился.
- Я не сумасшедший, Лилия. Кто такой «мигрант», мне неизвестно. И я отнимал жизнь только у порождений зла, противных всем людям.
Я уже открыла рот, чтобы поподробнее расспросить об этих «порождениях зла», как вдруг парень сделал шаг вперед, и я снова обнаружила, что не могу двинуться - хотя набат в голове почти сменился аварийной сиреной. В следующую секунду Амон коснулся моей щеки и взглянул на меня глазами зелеными, словно ирландские холмы.
Я ощутила уже знакомый аромат его кожи - горячая смола с нотками шерсти и пропитанной солнцем мирры. Мне нравился этот запах. Очень. Хоть я и сопротивлялась. Щека пылала в том месте, где ее касалась ладонь Амона, но я не могла отвернуть голову, не могла даже отвести взгляда.
- Теперь ты веришь, что я настоящий человек, а не образ из твоих снов? - очень серьезно спросил он.
В горле пересохло. Я попыталась сглотнуть комок и ответить, но тут мой взгляд упал на пухлые губы Амона - так что я лишь неопределенно кивнула. Впрочем, как я осознала секундой позже, у меня все равно не было ответа на этот вопрос.
Ладонь Амона соскользнула со щеки к подбородку. Слегка приподняв его кончиками пальцев, он еще несколько секунд вглядывался в мое лицо.
- Не нужно бояться, Лилия. Ты пострадала из-за меня. Позволь мне помочь.
Эти слова послужили своеобразным спусковым крючком: горячая пульсация в затылке, ноющая боль в руках и ногах, тошнотворный узел в желудке, о которых я старалась не думать, в одночасье затопили сознание, заслонив свет и лицо Амона. Я смущенно кивнула, не зная, что он собирается делать, но почему-то доверяя ему.
Амон шагнул еще ближе, так что теперь я видела в основном бесконечную обнаженную грудь. Ему не было нужды меня обнимать: оставшиеся между нами сантиметры и так были наэлектризованы горячими искрами - будто я, решив повторить подвиг Икара, поднялась к самому солнцу, и теперь меня пронизывали его тонкие сияющие стрелы.
Амон закрыл глаза и взял мою шею в ладони. Где-то на задворках сознания промелькнула паническая мысль, что сейчас он меня задушит, но движения парня были бережными, словно он держал бабочку. Затем он начал что-то бормотать себе под нос, и я почувствовала, как ладони нагреваются, словно он смазал их гелем от растяжений. Не прошло и минуты, как по телу прокатилась волна жара - вымывая из конечностей боль и даря им блаженное оцепенение.
Стоило Амону поднять глаза, как мне стало ясно, какую цену он заплатил за это чудо. Еще недавно золотистая кожа приобрела болезненный серый оттенок, а зеленые глаза потемнели, будто лесной родник наводнили бурые водоросли. Амон пошатнулся и рухнул на ближайшую скамейку. Грудь парня тяжело вздымалась и опускалась, воздух выходил из легких с присвистом, будто он только что бежал марафон.
- Что ты сделал? - спросила я, пытаясь как-то уложить в голове эту картину.
- Вернул часть украденной силы. Увы, это лишь временное облегчение.