— Что произошло потом?.. — натянуто спросил Олег.
Среди них лишь старик, казалось, не мучался от боли. Он печально поглядел на Олега, прежде, чем ответить.
— Эта тварь поужинала.
“Как хорошо, что я этого не видел.” — прикинул Олег. Видеть, как твою плоть пожирают — не самая приятная картина.
Он попытался встать, как раз в тот момент, когда раздался голос из темноты.
[]
[Жертва. Последнее, что вам нужно дать, и вы вольны уйти]
Внезапно раздалась вспышка, и все взгляды устремились в сторону саркофага. Раздался скрежет. Тот самый клинок, что до этого по самую рукоять был вонзён в камень саркофага, медленно поднимался вверх, пока не воспарил над ним.
Четверо оставшихся смотрели на гроб пустыми глазами.
Абсурд! Чего эта тварь добивается? И не лжет ли она? Собирается ли она отпускать их после всего произошедшего?
Самовредительство. Пролить кровь, отрубить часть тел. Потом слушать, как часть тебя пожирают. А теперь ещё и заставляют принести в жертву одного из них?
Они нервно переглянулись.
— Жертвой буду я… — произнёс однорукий старик, — Мне все равно недолго жить осталось.
Не дожидаясь ответа, старик направился к саркофагу и лёг на него. Он понимал, что в такие моменты тянуть нельзя. Ведь чем больше проходит времени, тем больше появляется сомнений.
Клинок парил над его грудью, словно Дамоклов меч.
Насколько было бы проще, если бы он сам пронзил его и этого не пришлось бы делать одному из них. Но нет. Этого не происходит. Поэтому он крикнул:
— Ну же, чёрт возьми! Сделайте это!
Трое оставшихся переглянулся. Лидер, что остался без руки и ноги, которого поддерживала сестра, еле сдерживаясь, чтобы не застонать от адской боли, обратился к Олегу:
— Кто… Я?.. Ты это сейчас серьёзно?..
Да уж, он и правда не мог ничего сделать. Но вот Анна… у неё, в отличие от них троих, по-прежнему имелись все четыре конечности. К тому же, опытный боец В-ранга сможет лучше и точнее нанести удар.
Олег покосился на сестру лидера. Но она казалась такой перепуганной…
— Ты же не заставишь её делать это? — с укором произнес Андрей, — Слушай… закончи уже это.
Кажется, самому ему уже было всё равно… наверное, он бы и жертвой стал — не от большого героизма, а просто для того, чтобы не жить калекой. Но он не мог — из-за Анны.
Олег, однако, стоял, не двигаясь с места. На губах Андрея расцвела то ли презрительная улыбка, а то ли просто гримаса боли. Похоже, он прав — из них всех только он мог сделать необходимое… но решиться было тяжело.
— Олег, — обратился к парню старик. — Думай о том, что не ты делаешь это. Ты просто опускаешь меч, а решение… было принято за тебя. Мной.
Парень, дрожа, кивнул. Старик ему нравился, ведь тот был единственным, кто относился к нему тепло и поддерживал в сложные минуты. Черт, да этот старик единственный с человеческим сердцем!
А теперь Олегу придется убить его своими же руками!
Он подошёл к саркофагу. Схватился за рукоять клинка, который все так же парил в воздухе. Ему нужно просто резко потянуть вниз. Вложить достаточно силы, чтоб Самуил не мучался. Одной рукой сделать это будет сложно.
В грудь старика входит клинок. Пробить грудную клетку оказалось куда проще, чем того ожидал парень. Стоило Олегу придать ему движение, как он сам ускорился и пронзил тело старика совсем без сопротивления, насквозь. Лезвие вошло глубоко и не остановилось, пока в плоть не упёрлась рукоять. Клинк погрузился как раз в трещину в саркофаге.
А сам же Олег рухнул на пол. Его тошнило, но совсем недолго. Вскоре он поднял взгляд на старика.
Олег надеялся, что смог подарить старику легкую смерть. Но голова того была склонена набок, а глаза смотрели прямо на парня. Он все ещё жив.
— Не кори себя, — произнёс тот хрипло. На его лице не было ни единого признака мучений.
“Печать Боли?” — пронеслось в голове у Олега. Точно. Старик и себе руку отрубил сам, а выглядел так, словно ничего не случилось.
— Я знал твоего отца, — между тем, продолжил Самуил. Несмотря на ранение, он все ещё не умер и продолжал хрипло дышать с пробитой грудью, — Всё это время я хотел тебе сказать. Твой меч. Его меч. Я понял это, благодаря ему… А сейчас, моя жертва — моё раскаяние за то, что ты рос без от…
Вот только договорить он не успел. Старик, ранее лежавший с открытыми глазами и дышавший, несмотря на клинок в груди, вдруг начал кричать. От клинка распространялось белое пламя, сжигающее тело дотла