Палачи цинично похвалялись своим умением убивать с первого выстрела. Агентурные материалы наблюдения за работниками Новониколаевской тюрьмы (исправительно-трудового дома № 1) свидетельствовали о том, что её начальник И.Е. Азарчик вместе с помощниками избивает арестованных, каждый день пьянствует и постоянно ездит в притоны к проституткам. Кучер Азарчика В. Борисовский в мае 1923 г. показал, что 30 апреля начальник тюрьмы вывел во двор связанного заключённого А.М. Никольского, приговорённого по ст. 60 и 66 УК РСФСР губсудом 23 марта к высшей мере наказания. Осуждённого «шпиона» посадили в коляску, куда забрались Иосиф Азарчик, его помощник Шереметинский и три надзирателя, после чего все уехали. «На другой день мне товарищ Азарчик говорил: «Вот вчера был интересный случай – расстреляли Никольского, не живучий, стерва, как ударил [его из нагана] в затылок, так не пикнул, а Шереметинский выстрелил уже в мёртвого». На мой вопрос, куда его дели, Азарчик ответил: «Бросили в Обь караулить воду»»[39].
Таким образом, традиция убивать пулей в затылок с последующим контрольным выстрелом установилась достаточно рано, также как и «захоронение» где-нибудь в ближайшей реке. Чтобы гарантированно избавиться от трупов, в Ангару были сброшены тела адмирала А.В. Колчака и главы колчаковского правительства В.Н. Пепеляева. В декабре 1920 г. тюменские чекисты печатно оправдывались в связи с расстрелом и сбрасыванием в прорубь на р. Туре 17 трупов расстрелянных – об этом сразу узнало местное население, которое громко негодовало по поводу большевистских зверств[40].
Большого мастерства в ремесле палача достигали и обычные оперативники. Расследовавший убийство Павлика Морозова помощник уполномоченного Тавдинского райаппарата ОГПУ по Уралу Спиридон Карташов в 1982 г., будучи персональным пенсионером, дал интервью писателю и исследователю Юрию Дружникову. Этот чекист, не достигший каких-то заметных постов и уволенный из «органов» как эпилептик, вспоминал: «У меня была ненависть, но убивать я сперва не умел, учился. В гражданскую войну я служил в ЧОНе. Мы ловили в лесах дезертиров из Красной армии и расстреливали на месте. Раз поймали двух белых офицеров, и после расстрела мне велели топтать их на лошади, чтобы проверить, мертвы ли они. Один был живой, и я его прикончил... Мною лично застрелено тридцать семь человек, большое число отправил в лагеря. Я умею убивать людей так, что выстрела не слышно. (...) Секрет такой: я заставляю открыть рот и стреляю [туда] вплотную. Меня только тёплой кровью обдаёт, как одеколоном, а звука не слышно. Я умею это делать – убивать. Если бы не припадки, я бы так рано на пенсию не ушёл»[41].
Нередко на счету видных чекистов-оперативников первых лет советской власти были многие десятки и сотни исполненных приговоров. Осенью 1921 г. начальник Секретного отдела Новониколаевской губчека К.Я. Крумин так характеризовал работу начальника Секретно-оперативного отдела и зампреда губчека С.А. Евреинова: «Тов. Евреинов лично принимал участие и проявлял максимум энергии в раскрытии нескольких белогвардейских организаций. Сам лично расстреливал участников в количестве нескольких сотен человек. (...) Кто думает бросить тень сомнения на таких революционеров, тот враг Революции». Малограмотно, но ещё более эмоционально высказался, в свою очередь, о заслугах Карла Крумина сам Сергей Евреинов: «... Отправляя на тот свет десятки сволочи, безусловно, его место в рядах РКП!»
Сам Крумин похвалил себя в следующих выражениях: «В результате моей упорной работы в чека расстреляна масса видных белогвардейцев. Сам лично участвовал и действительно раскрывал: во Владимире – белогвардейскую организацию «Владимирский офицерский батальон». В Омске: «Организацию полковника Орлеанова – Рощина», организацию офицеров «Самозащита», и в г. Новониколаевске: «Сибирское Учредительное Собрание», организацию «Союз мира» (офицерскую), организацию белоэсеровскую «Сибирско-Украинский союз фронтовиков». (...) Интересующимся моей личностью советую обратиться за справками в архивы чека [о] расстрелянных белогвардейцах и [спросить] у уцелевших в лагере. Обычно белые меня не любят и считают сволочью, а это равносильно ордену Красного Знамени от Рабоче-крестьянского правительства».
39
ГАНО, ф. п-10, оп. 1, д. 510, л. 84, 87, 91-99; Книга памяти жертв политических репрессий по Новосибирской области. Вып. 1. — Новосибирск, 2005. С. 213.
40
Шишкин В.И. (сост.) За советы без коммунистов. Крестьянское восстание в Тюменской губернии 1921. — Новосибирск, 2000. С. 666.