Глава VII
Маятниковая миграция — отличительный признак любого мегаполиса, особенно сильно она проявляется в таких городах, как Москва, где на работу утром люди едут в центр, а с работы вечером — на окраину. Если бы жилые и деловые районы были распределены равномерно по всей территории города, такой проблемы, как пробки, в Москве бы не было.
Но исторические особенности развития Москвы, как нарушенный обмен веществ, определили возникновение её тромбов — современных пробок. Москва — достаточно древний город, который возник и укоренился на возвышающихся над равниной холмах по берегам одноименной реки. Заняв глухую оборону от рыскающих по окрестностям врагов, Москва, как, впрочем, и другие города — её ровесники, обозначила кольцевой контур своего исторического центра, ощетинившись наружу высокими стенами и башнями местного кремля. Потом, по мере расширения влияния и роста численности населения город стал выходить из своих прежних границ и передвигать крепостные стены вперёд, на новые рубежи. При этом окрẏжные контуры Москвы сохранялись, увеличивался лишь радиус самой окружности. Такой оборонительный, радиально-кольцевой тип разрастания города сохранился и после того, как развитие средств нападения сделало бессмысленным строительство новых и укрепление прежних защитных сооружений. Так и повелось с тех пор: центр — для власти и её прислуги, окраины и окрестности — для холопов и прочей черни.
Другое дело, если бы Москва развивалась, как, например, значительно уступающий ей в летах Нью-Йорк, представляющий собой взаимно-перпендикулярное пересечение улиц (стрит) и проспектов (авеню), образующих между собой кварталы застройки. Это, конечно же, не значит, что в Нью-Йорке нет пробок, но вариантов их объезда по параллельным улицам у водителя становится больше, да и маятниковая миграция в нём не так сильно выражена, как в российской столице.
В качестве серьёзных как природных, так и рукотворных ограничителей развития столичной сети автомобильных дорог являются реки, каналы и железные дороги. Для пересечения этих преград нужны мосты и эстакады, а построить их в условиях плотной городской застройки гораздо сложнее и дороже, чем обычную трассу или развязку. Так, например, последний из девятнадцати автомобильных мостов в пределах МКАД через Москву-реку был открыт почти пятнадцать лет до разворачивающихся сейчас событий. Согласитесь, девятнадцать мостов — не так уж и много для пятнадцатимиллионного города-гиганта, коим предстала перед нами сейчас Москва.
Офис Кольцова располагался в восточном московском районе Новогиреево. Отсюда во все концы Москвы бросились разъезжаться работники его фирмы, отпущенные по домам. В офисе остались только сам Кольцов и его зам Авдеев, который ближе к вечеру, слегка покачиваясь после распитой с патроном большой бутылки виски, оставил последнего в тягостных раздумьях и полном одиночестве.
Ольга и Алексей жили по соседству: в районах Сокол и Щукино, соответственно. Чтобы добраться домой, им предстояло проделать нелегкий путь с востока на запад столицы через центр. Самым удобным из прочих для них был бы маршрут: шоссе Энтузиастов, далее одно из центральных колец — Третье, Садовое или Бульварное, и потом уже — широкая и просторная Ленинградка. В режиме обычных дневных пяти баллов весь путь бы занял у них около полутора-двух часов. Именно столько времени каждое утро и каждый вечер фактически вычеркивал из своей жизни Алексей. Немногим меньше также бездарно теряла и Ольга, пользовавшаяся метро. Но что поделать, не всегда же можно найти хорошую работу рядом с домом.
Но именно этот день стал особенно неблагоприятным для автомобильного передвижения по дорогам столицы. Уже через час после выхода первых новостей о теракте в Алтуфьево московские пробки побили все прежние рекорды. Твёрдая десятка. Центр стоял намертво. От центральных колец красные линии пробок, словно спирт по трубке термометра, постепенно вытягивались дальше по направлению к МКАД. Главное и самое протяженное кольцо Москвы местами ещё было свободно, но вступление в столицу военной техники привело к тому, что и Кольцевая тоже остановилась. Для проезда военных колонн дорожные полицейские сгоняли гражданских вправо, освобождая под технику и машины с мигалками один левый ряд. С зазевавшимися или «непонимающими» водителями не церемонились: гаишники через громкоговоритель угрожали им расправой или стучали жезлами по крышам их машин. Как правило, это действовало безотказно, и пробка нехотя расступалась, принимая в свои ряды попавших под горячую руку собратьев.