Наполеон привлекал молодых людей не только своим головокружительным успехом. В нем видели яркую, выдающуюся личность, которая сумела доказать всему миру свою силу и величие. С именем Наполеона стали связывать и такие философские проблемы, которые на самом деле не имели к нему отношения.
Русский молодой человек Родион Раскольников из романа Достоевского «Преступление и наказание»,
2 Н. Долинина
живший гораздо позже Наполеона, поставил перед собой вопрос: имеет ли он право убить одинокую старуху, чтобы завладеть ее богатством? Исходил он при этом из такого положения: старуха наживается на своем богатстве, приносит людям вред. Он же, Раскольников, сможет использовать эти деньги, чтобы выучиться и приносить людям пользу. Значит, убийство старухи не преступление; цель, которую поставил перед собой Раскольников, оправдывает любые средства для достижения этой цели, даже убийство человека. Оправдывая свой поступок, Раскольников размышлял о Наполеоне: ведь ему же история простила множество погибших на войне во имя великих целей, которые тот ставил перед собой.
Двуногих тварей миллионы Для нас орудие одно...
Пушкин не разделял такой философии: «цель оправдывает средства». Он помнил лекции своего любимого лицейского профессора Куницына: «Человек имеет право на все деяния и состояния, при которых свобода других людей по общему закону разума сохранена быть может... Не употребляй других людей как средство для своих целей...»
Человеку свойственно эгоистическое чувство своего превосходства над окружающими. Но Пушкин рано научился преодолевать в себе это чувство. Когда он говорит:
Мы почитаехМ всех нулями, А единицами - ссбя... -
«мы» означает у него то поколение, к которому он принадлежал, то поколение, достоинства и недостатки которого воплотились в Онегине.
Но ведь Онегин, Ленский и тем более Пушкин - все они действительно выше окружающих людей. Так, может быть, каждый из них имел право считать себя единицей, а остальных - нулями? И тогда на самом деле исключительные, выдающиеся личности имеют право жертвовать интересами и судьбами рядовых людей во имя своих великих целей?
Эта теория приобрела немало сторонников и привела человечество к многим трагедиям - даже в нашем, двадцатом веке. В сущности, на ней строились «идеи» фашистов, дымили трубы Майданека и Освенцима: тысячи «нулей» были обречены теми, кто считал себя «единицами»!
С нашей точки зрения, приравнивать человека к нулю безнравственно. Никого нельзя считать нулем: ни себя, ни другого. Все люди - личности, все - единицы, каждый - неповторимое чудо.
Пушкин уже в свою эпоху понимал это, Онегин - нет. Пушкин говорит о нем: «Сноснее многих был Евгений...» - многих людей света. Но не умея уважать другого, как себя, не умея нести ответственность за свои отношения с людьми, он не мог найти себе настоящих друзей - таких, какими были для Пушкина Дельвиг, Кюхельбекер, Пущин, Жуковский, Вяземский, Плетнев...
Но вернемся к роману. Итак, Онегин и Ленский сблизились, и Евгений даже терпеливо выслушивал «юный жар и юный бред» суждений Ленского. Круг их разговоров серьезен, это не пустая болтовня:
Племен минувших договоры, Плоды наук, добро и зло, И предрассудки вековые, И гроба тайны роковые, Судьба и жизнь в свою чреду, Все подвергалось их суду.
Это - темы разговоров мыслящих людей. Те же проблемы обсуждались будущими декабристами: читался «Общественный договор» французского просветителя Жан-Жака Руссо; решались задачи практического применения наук в сельском хозяйстве; о «добре и зле» сам Пушкин много говорил с Раевским, а в лицейские годы - с Кюхельбекером. В 1821 году Пушкин записал в своем дневнике: «Утро провел я с Пестелем; умный человек во всем смысле этого слова... Мы с ним имели разговор - метафизический, политический, нравственный и проч.». Вполне может быть, что и с Пестелем Пушкин беседовал о добре и зле, что их занимали «предрассудки вековые и гроба тайны роковые». В черновике у Пушкина вместо слов «судьба и жизнь» было написано «царей судьба» - значит, и политические разговоры могли вести Онегин с Ленским.
Следовательно, оба они умны и образованны, но каждому из них недостает очень важных человеческих качеств. Каких же? Об этом мы еще будем говорить.
Наивный, искренний Ленский не умел и не хотел скрывать свои чувства:
Евгений без труда узнал Его любви младую повесть, Обильный чувствами рассказ, Давно не новыми для нас.
Что значит «давно не новыми для нас»? Настоящее чувство всегда ново, всегда неповторимо. А вот чувства Ленского «не новы», и в описании его любви нас опять настораживает та чуть насмешливая интонация, которую мы уже заметили, когда впервые познакомились с Ленским: