- Разболтаешь кому-нибудь – лишишься языка, - пригрозила она, - язык тебе для исполнения своих обязанностей не понадобится.
До появления командора Рей успела обойти комнату по кругу несколько раз, внимательно изучить в ней каждую деталь и сделать неутешительные выводы о том, что выбраться отсюда можно только через закрытую на замок дверь. Она металась, словно запертый в клетку зверь и не могла понять отчего именно она чувствует себя такой беспомощной: от того, что ее хозяйка опять пренебрегла существующими правилами или все-таки оттого, что в ее лице девушка видела хоть какую-то защиту от жуткого, словно демон, хозяина. В момент, когда входная дверь скрипнула, Рей вспомнила про кусочек стекла, по-прежнему спрятанный в ботинке.
Она обернулась к вошедшему человеку, готовая расплакаться. Хозяин был облачен в свои жуткие черные одежды с маской и подозрительно молчалив. Кивком головы он указал девушке на постель. Рей покорно поплелась к кровати, вместо мягкости покрывала и одеял ощутив под спиной колючий холод жертвенного камня. Она зажмурилась и сжала кулаки.
«Во славу Галаада, да, детка?». Рей с трудом сдержалась, чтобы снова не начать спорить с этим мерзким голосом вслух. Вместо этого прикусила губу. Она настолько сильно сжала веки, что в темноте начали плыть цветные пятна.
Командор поставил ее ступни на край кровати и рывком задрал подол. Рей беспомощно скользнула руками по покрывалу, пока не вцепилась в свои же ноги. Она готовилась терпеть любую боль, но вместо этого нащупала твердую полоску осколка стекла под мягкой кожей сапога.
Рей сидела на полу в дальнем углу комнаты, удивительным образом умудрившись втиснуться в узкое пространство между комодом и шкафом, обнимая колени окровавленными руками, и беззвучно плакала. Охватившая ее истерика была настолько сильной, что девушка даже не заметила появления Фазмы, которая деловито шагнула в комнату и нагнулась над распластавшимся возле кровати бездыханным телом.
- Рей, - позвала она, вероятно, впервые назвав свою служанку по имени, - где ты?
Рей с трудом нашла в себе силы перестать плакать, вытерла бесконечные потоки слез, затопившие щеки и высунула голову из своего укрытия.
Фазма щелкнула языком, в одно резкое движение сдернула маску с головы командора и брезгливо поморщилась, случайно вляпавшись в сочившуюся из раны на горле кровь.
- Блядь, - со странным торжеством в голосе сказала она.
- Хозяйка, я… - залепетала Рей, но женщина жестом приказала ей заткнуться и подойти к ней. Рей с трудом смогла подняться на подкашивающихся ногах и, опираясь на все попадающиеся ей по пути предметы, приблизилась к хозяйке дома. На мертвого человека на полу она изо всех сил старалась не смотреть, но взгляд так и норовил метнуться в эту сторону. И она все-таки посмотрела, о чем сильно пожалела.
- Из-за тебя нам придется искать нового водителя, - строго, но в тоже время насмешливо проговорила Фазма, слегка склонив голову на бок, - а ты не так проста, как кажешься.
Фазма присела на корточки рядом с трупом и вытащила из горла незнакомца осколок стекла. Кровь из перерезанной сонной артерии хлынула быстрее, заставив хозяйку попятиться, чтобы убрать носки своих туфель из зоны поражения.
Женщина резко поднялась и, держа под мышкой жуткий шлем, вышла из комнаты решительным, широким шагом. Рей не придумала ничего лучше, чем броситься за ней.
Все, это конец. Сейчас ее сдадут хранителям и приговорят к смерти. А всего-то нужно было зажмуриться, прикусить язык и потерпеть.
Нет!
Фазма исчезла в дверях кабинета и Рей не нашла в себе достаточно решительности, чтобы войти следом. Она остановилась рядом и прижалась спиной к стене, пытаясь унять судорожное, частое дыхание.
- Ты совсем спятил?! – донесся до нее, приглушенный гипсокартоном, но крайне возмущенный голос Фазмы, - что за сраный маскарад? Она грохнула водителя!
Собеседник женщины только заливисто рассмеялся. Рей в красках представила себе, какой красной от злости становится хозяйка и не смогла сдержать улыбки.
- А она начинает мне нравиться, - наконец-то сказал кто-то, чей голос почему-то показался Рей смутно знакомым. Однако, времени на то, чтобы как следует покопаться в памяти и сопоставить факты у нее не было, потому что незнакомый человек продолжил, - приведи ее сюда.
Рей собиралась ретироваться, но стук каблуков туфель Фазмы настиг ее в коридоре. Бежать было поздно, а свое последнее оружие она оставила в горле несчастного, которого по ошибке приняла за хозяина.
- Пойдем, - поманила ее госпожа.
Комментарий к Глава третья. Церемония
Извиняюсь за вольность, но позволила себе образовывать погоняла служанок от фамилий, а не от имен их командоров. Чтобы не сломать язык ><
Простите за кучу ошибок в главе, писала это когда накрыли беды с башкой
========== Глава четвертая. Напиток ==========
Мир напоминал черно-белую фотографию – белоснежный снег и черные хитросплетенья чугунных оград спящих вечным сном особняков. Черные одеяния хранителей и серые, скромные плащи марф, спешащих по своим делам. В этом аскетически строгом пространстве наполненным всей палитрой серых оттенков красное одеяние Рей казалось грубой, неуместной кляксой крови, растекающейся по листу бумаги. Этот вызывающий цвет обязан был привлекать к себе внимание и напоминать о некой исключительности своих носительниц. Невозможно стать незаметной тенью, когда на твоих плечах лежит пурпурный плащ. И Рей хотелось скинуть его, укутаться в белое или черное, лишь бы не привлекать к себе внимание каждого встреченного на улице человеческого существа. Однако, без плаща она стала бы слишком уязвимой для порывов холодного ветра.
Мороз стоял суровый, и, невольно она подумала, что этот погруженный в летаргию город похож на девятый круг ада Данте. И не важно, откуда она имеет об этом представление, когда все признаки на лицо – вот и укрытый снегом водоем – почти что мрачное озеро Коцит, и предатели. Предатели и были целью ее маленького путешествия, не внушившего и капельки воодушевления ее спутнице. Прайдова молчала всю дорогу, но почему-то согласилась совершить лишенную всякого смысла прогулку к древней стене костела. Вряд ли в ее жизни в принципе были хоть какие-то вещи, исполненные глубокого смысла. Оттого выбирать не приходилось – если напарница придумала такой способ разнообразить свой досуг, можно воспользоваться случаем улизнуть из пыльных комнат особняка и подышать свежим воздухом.
Возле стены воздух был не просто свежим – он обжигал потусторонним холодом. К этому пронзительному, острому аромату примешались и легкие нотки гниющей плоти и запекшейся крови, источаемые неподвижными телами изменников.
Только рядом с ними Рей наконец-то позволила себе замедлить шаг и вдохнуть полной грудью, но утолить любопытство, гнавшее девушку вперед, ей было не суждено. Лица казненных преступников скрывали грубые, холщовые мешки.
- А ты как хотела? – буркнула из-под своего козырька Прайдова, потирая ладонь о ладонь, чтобы согреть замерзшие пальцы, - их рожи нам видеть не положено.
- Но…
Рей растерялась. Она пыталась сопоставить очертания человеческих тел перед собой с воспоминаниями о короткой встрече в супермаркете, но вдруг поняла, что очень плохо запомнила какие-либо подробности внешности того террориста, кроме лица и красивых волос, конечно. Вроде бы он был высоким. Или… да, скорее высоким. Но и эта маленькая подробность ей помогла мало – ноги несчастных не доставали до земли и сложно было судить о их росте, относительно самой девушки.
«Ну давай, выкинь еще какую-нибудь безумную хрень, - лениво откликнулся голос в ее голове, - как на счет забраться туда и поснимать чертовы мешки? Пусть хотя бы сдохнут нормально».
Рей успела несколько раз поменять мнение на счет этой идеи, прежде чем остановилась на том, что не испытывает особого восторга от того, чтобы карабкаться по мертвым человеческим телам, висящим здесь уже невесть сколько. Вряд ли это приятное времяпровождение, а Прайдова уж точно не согласится ее подсадить, чтобы избежать этой невеселой участи. Хотя, вероятно, впервые за долгое время Рей была согласна со своим коварным соседом: судьба этих предателей оказалась чрезвычайно жестокой. У них отобрали не только жизнь, но и последнее право на индивидуальность. Право на отпечаток в глазах случайных прохожих и хотя бы иллюзорную память посмертно. Право на прощание, прежде чем тела снимут с веревки и свалят в бездонную яму братской могилы.