Остаток недели я провел за сбором весьма любопытных сведений о вкусах и убранстве офисов различных издательств. И выяснил, что "Саймон энд Шустер" в Рокфеллеровском центре сходят с ума по модерну и скупают все подряд, невзирая на цену; что "Харпер энд Брадерс" обожают старую мебель и не жалуют пепельницы; что "Викинг пресс" при приеме на работу женщин отдает предпочтение внешности и изяществу форм; что помещения "Макмиллан компани" обставлены мягкими диванами, как пульмановские вагоны, и так далее. Короче говоря, я охватил практически всю отрасль, но вознаградил себя за терпение, лишь договорившись поужинать с молоденькой сотрудницей "Скрибнерс", которая, как подсказывало мне чутье, могла знать кое-что стоящее. Что же касается Бэйрда Арчера, то о нем никто и слыхом не слыхивал. Если он и передавал свою рукопись в другое издательство, то никаких следов не сохранилось.
За уик-энд я раза два пообщался с Пэрли Стеббинсом. Если мы сели на мель, то и полиции похвастать было нечем. Правда, они откопали одного Бэйрда Арчера в глухой глубинке штата Вирджиния, но ему было за восемьдесят, и о том, что изобретен алфавит, он знал лишь понаслышке. Кремера обуревала надежда отыскать связь между Леонардом Дайксом и Джоан Уэлман, и трое его лучших людей трудились над заданием шефа, не покладая рук. Когда я воскресным вечером доложил обо всем этом Вулфу, он фыркнул:
- Ослы. Я ведь принес им эту связь на блюдечке и разжевал.
- Да, сэр, - посочувствовал я. - Что вас и изнурило.
- Я вовсе не изнурен. Я даже не устал.
- Значит, я солгал нашему клиенту. Когда он сегодня позвонил нам снова, я сказал, что вы совершенно изнемогли, ломая голову над его делом. У меня не было выхода - он уже теряет терпение. Чем вам не угодило пиво? Слишком холодное?
- Нет. Я думаю о тебе. Большинство машинописных работ выполняют женщины, не так ли?
- Не большинство. А все.
- Тогда с завтрашнего дня начнешь заниматься машинистками. Возможно, тебе повезет больше, чем Солу, Фреду и Орри, хотя и они будут заниматься тем же поиском. Прежде чем браться за что-нибудь другое, мы закончим с этим. Среди машинисток наверняка найдутся и молодые и привлекательные. Не переусердствуй.
- Слушаюсь! - Я одарил его восхищенным взглядом. - Ваши вспышки озарения вгоняют меня в священный трепет. Гениальная идея!
- А что я могу сделать, черт побери?! - взорвался Вулф. - Достань хоть что-нибудь! Достанешь?
- Безусловно, - заверил я. - Допивайте пиво.
Вот так случилось, что на следующий день, в понедельник, покончив со своими утренними обязанностями, я отправился обследовать доставшийся мне сектор города в соответствии с планом, который мы разработали вместе с Солом. Наша славная троица уже поработала на Манхеттене до Четырнадцатой улицы, в районе Гранд Сентрал и на Вест-сайде - от Четырнадцатой до Сорок второй улицы. Сегодня Фреду достался Бруклин, Орри выпал Бронкс, Сол выбрал Ист-сайд, а я занялся Вест-сайдом, начиная с Сорок второй улицы.
В половине одиннадцатого я вошел в дверь с табличкой "Стенографическая служба Бродвея" и сразу попал в преисподнюю. В комнату, достаточно просторную, чтобы вместить пять столов и столько же машинисток, набили их с добрый десяток, и два десятка рук порхали над клавишами со скоростью, раза в два превышающей мою. Пытаясь перекрыть барабанную дробь, я крикнул ближайшей дамочке, на бюсте которой без труда разместилась бы книжная полка:
- У такой женщины, как вы, должен быть отдельный кабинет!
- У меня есть, - надменно откликнулась она и провела меня сквозь дверь в крохотную клетушку за перегородкой. Поскольку перегородка была высотой всего футов в шесть, грохот все равно стоял одуряющий. Минуты две спустя хозяйка клетушки объяснила мне:
- Мы не даем информации о наших клиентах. У нас строго конфиденциальные услуги.
- У нас тоже! - крикнул я, протягивая ей визитную карточку. - Все очень просто. Наш клиент - вполне уважаемая издательская фирма. Им передали рукопись романа, от которого в издательстве пришли в восторг и собираются его опубликовать, но вот незадача - страничка с фамилией и адресом автора куда-то запропастилась, и её не могут найти. Имя автора они запомнили Бэйрд Арчер, но вот адреса нет, и с автором нельзя связаться. Ничего, казалось бы, страшного, не гори они так желанием опубликовать роман. В телефонной книге Бэйрда Арчера нет. Рукопись пришла по почте. Издательство помещало объявления, но безрезультатно. Я хочу знать только, не перепечатывали ли у вас рукопись романа Бэйрда Арчера, возможно, в сентябре прошлого года? Или около этого? Роман называется "Не надейтесь...".
Лед ещё не растаял.
- В сентябре прошлого года? Что-то долго они ждали...
- Они пытались разыскать его.
- Если печатали у нас, страничка не могла потеряться. Мы подшиваем все материалы в скоросшиватели.
Об этом ребята меня предупреждали. Я уверенно кивнул.
- Да, конечно, только редакторы не любят возиться со скоросшивателями. Они их снимают. Если вы перепечатывали эту рукопись, будьте уверены, что автор очень хотел бы, чтобы вы помогли его разыскать. Дайте человеку шанс.
- Ну, ладно, - скрепя сердце согласилась она. - Попробую поискать, только сперва кое-что выясню.
Она вышла.
Я прождал двадцать минут, пока она вернулась, и ещё десять, пока она рылась в картотеке. Ответ был "нет". Бэйрда Арчера они не обслуживали. Я поднялся на лифте на восемнадцатый этаж, в офис "Машинописная служба Рафаэля".
Эти два визита отняли у меня почти час, а с такой скоростью, согласитесь, трудно рассчитывать на успех. Где я только не побывал - от подлинных гигантов, разместившихся в "Парамаунт Билдинг" под вывеской "Метрополитен стенограферс, инкорпорейтед", до каморки с кухонькой и ванной в конце Сороковых улиц, где ютились две девушки, работавшие на дому. Полакомившись на обед каннелони в "Сарди"**"Сарди" - знаменитый итальянский ресторан на Западной Сорок четвертой улице. Каннелони фирменное блюдо из теста с мясом и сыром, с подливой.> за счет Джона Р.Уэлмана, я возобновил поиски.
Погода стояла довольно теплая для февраля, только никак не могла сделать выбор между пасмурной хмуростью и устойчивой изморосью, так что часа в три дня, когда я сумел без потерь пробиться к нужному зданию сквозь оживленные бродвейские толпы в районе Пятидесятых улиц, я пожалел, что не надел плащ вместо коричневого пальто. С этим визитом я решил покончить в два счета, поскольку в списке адресов значилось только имя женщины Рейчел Эйбрамс. Дом был довольно старый и невзрачный, слева от входа размещался магазинчик женского платья "Кэролайн", а справа - кафетерий "Мидтаун Итери". Войдя в вестибюль, я снял и хорошенько стряхнул пальто и, ознакомившись с указателем, поднялся на лифте на седьмой этаж. Лифтер подсказал, чтобы я шел в комнату 728 налево по коридору.
Прошагав немного налево, я свернул направо, сделал несколько шагов, ещё раз повернул направо и вскоре очутился перед комнатой 728. Дверь была нараспашку, и я поднял голову, чтобы удостовериться, что на двери и впрямь номер 728, а заодно и прочитал:
РЕЙЧЕЛ ЭЙБРАМС стенография и машинопись
Я оказался в комнате размером футов десять на двенадцать, не больше, с рабочим столом, маленьким столиком, двумя стульями, вешалкой для одежды и облупленным, зеленой краски металлическим шкафчиком с выдвижными ящиками для картотеки. На вешалке я заметил женское пальто, шляпку и зонтик, а на столе позади пишущей машинки стояла ваза с желтыми нарциссами. На полу валялись разбросанные листы бумаги. Виной, по-видимому, был сильный сквозняк из-за поднятого доверху окна.
Кроме сквозняка, с улицы через окно доносились голоса, а точнее, крики. В три шага я достиг окна, перегнулся через подоконник и свесился вниз. Прохожие останавливались под моросящим дождем, вытягивали шеи и пытались что-то разглядеть. Трое мужчин с разных сторон перебегали улицу, спеша к толпе, собравшейся перед самым домом, на тротуаре. Посреди толпы двое других мужчин склонились над распростертым на асфальте телом женщины, юбка которой высоко задралась, а голова неестественно вывернулась в сторону. У меня превосходное зрение, но с высоты семи этажей, да ещё под мелким дождем, картина получилась довольно размытая. Большая часть зрителей разглядывала женщину, но некоторые задирали головы и смотрели прямо на меня. Футах в ста слева к толпе трусцой приближался полицейский.