— Просто невероятно. Вот уже и за маленькой Лехте ухаживают юноши, — искренне удивилась Урве.
— Почему же юноши? — рассмеялся Рейн. — Я пока вижу одного.
— А здесь трое за одной пустой бутылкой, — сказал Эсси, вставая и беря в руки наполовину пустую рюмку. — Что же пожелать на прощанье?
— Ты хочешь уже идти? — удивилась Урве.
— Нет. Не хочу. Но уйду и оставлю двух счастливых людей вдвоем.
После того как гость ушел, Урве и Рейн какое-то время сидели молча. И вдруг Рейн поднял пустую бутылку и сказал:
— Четыре мешка цемента!
— Ах, оставь, — передернулась Урве.
— Что — оставь? Эсси легко рассуждать. Вообще-то он парень с головой. Он и в армии выделялся, но почему-то так и остался рядовым. Я был просто поражен, что, когда формировался корпус, он не пошел вместе с Ристной в школу политруков.
— С кем?
— Был у нас такой парень Ристна, школьный товарищ и друг Эсси. Молодец, стал комсоргом полка, старшим лейтенантом. Забыл у Эсси спросить, что он сейчас делает. В армии или нет?
С языка Урве готова была сорваться точная информация. Она же знала, где «этот парень». Парень? Как просто порой мужчины говорят друг о друге. Значит, Ристна был в армии старшим лейтенантом. Интересно. Старший лейтенант Ристна. Нет, нет, об этом нельзя ни думать, ни говорить.
— Послушай, Рейн, обсудим серьезно, что нам делать с Эро?
— Что там обсуждать. У нас яблоку негде упасть. Пусть идет к Юте, если иначе не может.
— Зачем так грубо. Молодые люди...
— Могу и для него соорудить нары в этом сарае.
Урве вдруг вспомнила о письме, которое она получила от Руты Виетра и на которое до сих пор не ответила, — неловко было отказываться от любезного приглашения подруги погостить у нее. Теперь Урве стало ясно, что делать.
— В июле у меня отпуск. И у меня есть где провести его. Так что Эро... Во всяком случае, на месяц я смогу уехать.
— Куда?
Вопрос прозвучал глухо, настороженно. Еще не поздно отступить, видимо Рейну ее план не нравится. Но почему-то именно сейчас эта идея показалась Урве особенно заманчивой.
— Меня приглашает Рута.
— Какая Рута?
— Рута Виетра, та самая, которая жила со мной в Москве, в одной комнате. У них на Рижском взморье дача. Кажется, в очень красивом месте. Если не ошибаюсь, это место называется Лиелупе.
Рейн горько усмехнулся. Если не ошибаюсь... Словно название местечка имело какое-то значение. Очевидно, жена давно решила уехать к этой Руте. Очевидно, поэтому-то она и явилась сюда сегодня.
— Конечно, Рейн, я понимаю, что с моей стороны нехорошо уезжать. Ты здесь работаешь изо всех сил. Но, во-первых, если все взвесить... Где я смогу еще так отдохнуть... И потом, как откажешь Руте. Кроме того, у меня ведь не было настоящего отпуска, — из-за перехода с одной работы на другую, лето каждый раз пропадало.
— Ясно, не стоит говорить об этом, — сквозь зубы процедил муж, едва сдерживаясь, чтобы со словами не выплеснуть клокотавшую внутри злобу.
Но Урве еще не сказала всего. Она не сказала главного.
— Сперва, разумеется, я не собиралась ехать. Помогла бы тебе кое в чем. Но Эро...
— Моего брата из игры исключи. Это не повод для поездки. — Голос его звенел, как пила, проникающая в смолистую ветку. — Скажи лучше, что хочешь ехать, — и все. Постараемся остаться честными людьми.
Урве молча встала. Быстро собрала в сумку грязную посуду, застегнула пуговицы на жакете и повернулась, чтобы идти. Ничего не сказав... Нет, все-таки нет. Она скажет.
— Может быть, ты, честный человек, надеялся получить от меня в июле какую-то из ряда вон выходящую сумму денег? К сожалению, я смогу дать тебе всего три тысячи.