Вечером, моясь, Урве направила шланг вверх, на Рейна, и, окатив его струей воды, заставила быстро опуститься вниз. Затем они вскипятили на маленьком костерке чай и стали ужинать, оживленно разговаривая о саде и комнате с камином. На этот раз Урве осталась ночевать в сарае. Казалось, их супружеская жизнь только сейчас и началась.
Но сегодня приехал Эро.
Начал сооружать себе нары. Неудобно было отказать. И откуда он мог знать, как прошла здесь минувшая ночь?
Грозовые тучи так и не дошли сюда, пролились дождем где-то в другом месте, но духота спала, и в воздухе сразу повеяло прохладой. Пришлось надеть запыленный рабочий комбинезон.
Стройка ждала.
Эро избегал разговоров о Юте. Тщательно умывшись под краном, быстро оделся — в самом деле стало прохладно — и, весело помахав, ушел. Сказал, что вернется поздно.
Рейн, насвистывая мотив знакомого марша, ловко укладывал кирпичи. Урве глядела вслед шагавшему по пыльной улице Эро. Потом, вздохнув, стала укладывать кирпичи в ведра. Четыре — в одно, четыре — в другое. Носить так кирпичи не очень-то удобно, но никакого другого способа она придумывать не стала.
Удивительно, до чего вдруг стало прохладно!
3
Пятьдесят с лишним лет эстонская молодежь устремлялась из деревни в город. После Великой Отечественной войны, когда советская власть начала восстанавливать и расширять промышленность, этот поток усилился. Фабрично-заводские школы тысячами вербовали парней и девушек, предоставляя им пахнущие свежей краской общежития. Увеличивалось количество классов в средних школах. Давняя привычка эстонского крестьянина посылать в школу хотя бы часть своих детей, чтобы они устроились потом на «чистую» работу, жила в нем с таким же упорством, с каким продолжает жить сломанная ива. Газеты кишели объявлениями: «Ученик из деревни снимет комнату или угол, район безразличен». «Брат и сестра, ученики из деревни, срочно нуждаются в жилплощади; согласны в частном доме». Недостаток продуктов питания и высокие послевоенные цены делали слова «из деревни» особенно значительными. Эти слова стали паролем, за которым скрывались окорока и плетенки с маслом. Так «ученик из деревни» получал жилплощадь в городе и постепенно отвыкал от работы на земле. Из всех что-то получалось. Многие шли в университет, там тоже говорили: приходите, учитесь, нужны кадры, государство платит! Куда ни взгляни, всюду нужны были люди, всюду кричали: приходите, приступайте к делу, выучим за короткий срок! Так эти мальчишки и девчонки из деревни становились рабочими, инженерами, учителями, плановиками, снабженцами, учеными. Они становились новыми гражданами города.