— Как у вас с финансами, дядя?
— Сколько на этот раз? — спросил Александр Арлингтон.
— Пятьсот.
Александр откинулся на спинку своего вращающегося кресла и внимательно посмотрел на тушу, восседавшую на его столе.
— Я сказал тебе в прошлый раз, Эндрю, что больше не намерен покрывать твои долги. По крайней мере, до тех пор, пока ты сам не попытаешься выйти из положения — не подыщешь себе работу. Так что мой ответ тебе, Эндрю, — нет.
— Я в отчаянном положении, дядя.
— Это твое дело.
— Что же мне делать?
— Это тоже твое дело.
— Мне придется тогда сделать что-нибудь такое… из ряда вон выходящее.
Его слова заставили Александра вздрогнуть. Этот разговор, как и ссора с Толбертом, и беседа с Ариель, уже происходил тогда, раньше. Эндрю был наследником второй половины его состояния отнюдь не потому, что Александр относился к Эндрю с любовью, — он был его единственным кровным родственником. И вот сейчас этот никчемный племянничек нуждался в деньгах.
Еще один мотив для убийства.
— Ну и что же это может быть из ряда вон выходящее, а, Эндрю?
— Не знаю. Но если ты мне не поможешь, все, что случится, случится по твоей вине.
Туша соскользнула со стола, прошествовала к двери и вышла. Несмотря на внушительные размеры Эндрю, в движениях его была какая-то грация и ловкость. Странно, что раньше Александр никогда этого не замечал.
Солнечный свет вдруг показался ему привлекательным. К тому же в данный момент Александр не чувствовал себя уютно в этой комнате.
Он решил, что нуждается в свежем воздухе и — в возможности хорошенько подумать.
В саду вместо ожидаемого уединения он встретил Гарри. Старый Гарри был садовником, сторожем, мастером на все руки, шофером, а по вечерам, когда Анни и ее дочь уходили домой, исполнял обязанности дворецкого. Кроме того, Гарри — бывший заключенный. И этим он был особенно полезен Александру. Под влиянием алкоголя, поставляемого его работодателем, Гарри часто вспоминал о своих бывших “подвигах” в преступном мире, и многое из этого оседало в записной книжке Александра. Некоторые “подвиги”, как понял Александр, так и не были раскрыты. Несомненно, существовал по меньшей мере десяток городов, в которых Гарри числился как разыскиваемый.
В данный момент Александр не был склонен искать тему для сюжета. Но у Гарри было что-то на уме.
— Я тут слыхал кое-что, мистер Арлингтон.
— И что же?
— Насчет ваших книжек.
— Моих книжек? Что же ты мог слышать о моих книгах?
— Может, их больше не будет.
Ага, тут явно видна работа Толберта! Наверно, к этому времени суть, если не полный текст, письма Фентона была известна всему дому. Тогда и Ариель и Армбрустер знали об этом тоже. И Эндрю.
— Какое отношение все это имеет к вам, Гарри? Боитесь потерять работу?
Старик, прищурившись, посмотрел на него.
— Меня не работа беспокоит, — ответил он. — Но я подумал обо всех тех историях, о которых рассказывал вам, мистер Арлингтон. Все было о’кей, пока вы писали ваши книжки. Но теперь, когда книжек, быть может, больше не будет, вы начнете раскалываться фараонам.
— Зачем мне это, Гарри? Что мне за дело до того, каким было ваше прошлое? Вы исправились и теперь зарабатываете на жизнь честным трудом.
— Фараонам на это наплевать.
— Ну, я в любом случае не собираюсь сообщать о чем-либо полиции… Гарри, вы что, не верите мне?
Было очевидно, что он не верил. Старик повернулся к нему спиной и снова принялся работать тяпкой. Движения его были сильны, быстры, точны. И лицо его было хмурым и мрачным.
С тем же странным чувством Александр вспомнил, что все это уже было. В своем собственном саду он обнаружил еще одного потенциального убийцу…
Вернувшись в кабинет, Александр тяжело опустился в кресло. Почему же тогда, когда в первый раз проходил этот роковой последний день его жизни, он ни разу не обратил внимания на все эти факты? Почему он не понял, что его окружали люди, которым была выгодна его смерть? У всех в этом доме, кроме старой Анни и ее дочери Агнессы, был мотив для убийства. И по крайней мере у одного из них, по-видимому, хватило мужества свершить задуманное.
Зазвонил телефон, и Александр машинально поднял трубку.
— Это Михаил.
— А… добрый день.
— Что-то не так, мистер Арлингтон? Ваш голос звучит не очень бодро.
— Все это было очень обескураживающим, сэр.
— Что же именно?
— За исключением двух работников по дому, которые живут в другом месте, каждый живущий под моей крышей был бы рад видеть меня мертвым.
— Ну, не стоит расстраиваться, мистер Арлингтон.
— Вы так думаете?
— Если вы поняли, как мало людей желают вашего присутствия на Земле, у вас не должно быть ни малейшего повода сожалеть о возвращении сюда, к нам.
— Гм. Пожалуй, так.
— Вас еще что-то тревожит, мистер Арлингтон?
— По правде сказать, да, сэр. Я не нашел ни одной улики.
— Поищите еще.
— В этом все и дело. Понимаете, в моих книгах — и в реальной жизни тоже — не существует никаких улик вплоть до момента убийства. Обычно убийца оставляет какие-то следы в момент совершения убийства. Как мне быть с этим?
— Мой дорогой мистер Арлингтон, поверьте мне, я не знаю. Вам следовало подумать об этом осложнении перед тем, как вы отправились на Землю.
— Да, вы правы, мне следовало подумать об этом.
— Боюсь, вам придется подождать до полуночи. До встречи.
Александр приготовил себе коктейль. Было четыре часа. Треть отпущенного ему времени уже прошла. Он хмуро взял в руки стакан и подошел к окну. На небе появились облака, предвещая дождь.
Хорошая ночь для убийства.
Вот так, по чистой случайности, в тот момент, когда он стоял у окна, потягивая коктейль, он увидел свою жену и Армбрустера. Атлетически сложенный молодой человек целовал ее.
Именно в этот момент у Александра Арлингтона зародилось новое решение.
Он не грохнул стакан об пол и не раздавил его в кулаке, как сделал бы на его месте более эмоциональный человек. Вместо этого он стоял у окна и медленно допивал свой коктейль, пока Армбрустер целовал его жену. Теперь, наконец, у Александра созрел план.
Опустошив стакан, он прошел на кухню.
— Анни, — объявил он, — у нас будут обедать мистер Армбрустер, а также Толберт и мой племянник. И ты скажи Гарри, чтобы он подавал на стол.
Наверху он застал Толберта, который упаковывал чемодан.
— Вы можете отложить чемодан, Толберт.
— Вы сказали мне, что я уволен, — угрюмо ответил секретарь.
— Вы действительно уволены. Но я хочу, чтобы вы задержались здесь до завтра. Это может вам пригодиться, мой мальчик.
Эндрю наслаждался послеобеденным сном, когда Александр разбудил его, тряхнув за плечо.
— Если у тебя есть какие-то планы на сегодняшний вечер, отмени их. Нам нужно будет обстоятельно поговорить. Это может оказаться выгодным для тебя.
После этого Александр вышел в сад.
— Сожалею, что не смог быть на ленче с вами, Армбрустер, — сказал он человеку, который на его глазах целовал его жену, — но я хочу, чтобы вы остались у нас обедать.
На красивом лице Армбрустера отразилось удивление, но он пробормотал, что будет в восторге. Ариель лишилась дара речи. Александр с тайным удовлетворением улыбнулся. Если его план удастся…
Обед начался в семь тридцать. Было уже темно и начался дождь, когда Анни и ее дочь ушли к себе.
Александр был за столом единственным, кто ел с аппетитом. Остальные механически совершали необходимые движения, но мысли их были заняты другим. Ариель часто поглядывала на Армбрустера, а Армбрустер посматривал на нее. Лицо Толберта представляло собой часку, сквозь которую едва проступала угрюмость. Эндрю обычно обладал отличным аппетитом, но в этот вечер и он был явно не в форме. Все украдкой наблюдали за Александром.