— Наверно, опять какая-нибудь реклама, — ответил я, вертя в руках шершавый листок.
Несколько лет назад я слышал, будто один старый армейский кабак печатал свою рекламу на таких листках.
— Что вы! — Такэи недоверчиво выпятил нижнюю губу. — Здесь нет никакого рекламного текста.
Действительно, ничего похожего на рекламный текст здесь не было. На грязновато-красной, словно вылинявшей, грубой бумаге было напечатано унылым, давно уже устаревшим шрифтом:
ПОВЕСТКА. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ НАБОР. СЕТАРО ТАКЭИ
проживающему в деревне, городе уезда префектуры на участке полицейского подкомисса риата приказано считать себя мобилизованным в пополнение (чрезвычайное) и явиться в указанный ниже день и час в отряд полка, к которому он приписан, имея при себе настоящую повестку.
Вышеназванное лицо обязано погрузиться на поезд (судно) на станции (в порту) в часов минут дня месяца. Куда и когда нужно явиться по прибытии Время Место явки Приписан к отряду минут месяца дня Город район улица сборный пункт отряда Командование Хиросимского полка Поезд (судно) Класс Стоимость проезда на экспрессе Город проездной талон № от станции до станции третий Порядок получения денег по настоящему талону см на обороте.
И это все. Ничего похожего на рекламу — названия магазина или ресторана — я так и не нашел, сколько ни искал. Имя и фамилия Такэи и все прочие данные были написаны тонкой кисточкой, плохой тушью.
— Очевидно, это шутка, но шутка дурацкая и очень злая, — проговорил я. Что мне было сказать еще?
Я сам впервые держал в руках повестку. Правда, во время войны, когда я уже ходил в гимназию, отец получил такую же повестку.
Во всем этом было что-то жестокое и мрачное. Как точно указано время отправки, как тщательно выписаны все данные о полицейском подкомиссариате нашего микрорайона, о станциях отправления и прибытия! На меня повеяло могильным холодом, словно возродились те годы, когда в стране властвовали Министерство внутренних дел и Военное министерство.
— Вы действительно имеете какое-то отношение к Хиросиме? — спросил я Такэи, возвращая ему листок и содрогаясь от внутреннего холода.
— Да, я оттуда родом, записан в метрическую книгу мэрии, — Такэи небрежно сунул конверт в карман. — Интересно все-таки, кто мог послать эту чепуху?
Действительно, если подумать, бессмысленный, глупый розыгрыш. Человек старшего поколения, получив подобную бумажку, еще мог бы испугаться — ведь наши старики когда-то жили в постоянном страхе, ожидая призыва в армию. Но на современного юношу, даже не знающего, что такое повестка, вряд ли это могло произвести впечатление.
— Простите, задержал вас из-за ерунды, — Такэи поклонился. — Всего хорошего.
Он повернулся ко мне спиной и зашагал прочь, насвистывая на ходу. Я долго смотрел ему вслед. Проходя мимо уличного фонаря, он вытащил из кармана какую-то бумажку, скатал ее в комок и бросил в урну. Мне почему-то стало не по себе.
На следующий день, придя на работу, я с головой окунулся в дела, закрутился и совершенно забыл о вчерашнем разговоре. Перед самым обедом, когда я наконец урвал минутку передохнуть, меня подозвал начальник отдела.
— Оно-кун, кажется, Такэи — ваш сосед по дому?
— Да.
— Я попросил бы вас заглянуть к нему на обратном пути. Что-то его поведение мне не нравится: не успел поступить на работу, а уже позволяет себе отсутствовать без разрешения.
Только тут я заметил, что Такэи нет в отделе. В груди у меня закололо, но всего лишь на секунду. Не стоит беспокоиться по каждому поводу. Тогда я еще не придавал этому серьезного значения. Но во время обеденного перерыва, приводя в порядок бумаги на столе, я вдруг обнаружил под ними грязновато-красный листок. Мне чуть не стало плохо.
Когда я дрожащей рукой взял повестку, Сакума, молодой парень, тоже поступивший к нам в этом году, сказал;
— Это я получил. Вчера прислали в общежитие. Вот, захватил с собой. Подумал, может, знает кто-нибудь, что это такое?
— И вам тоже… — голос мой звучал хрипло.
— А что это? — равнодушно спросил Сакума. — Извещение о посылке, пришедшей в почтовое отделение?
Я ничего не ответил и обратился к начальнику отдела:
— Шеф, вы в армии были?
— Был, — он удивленно взглянул на меня.
— По мобилизации?
— Да. Что это вы вдруг заинтересовались?
Я молча протянул ему листок.
— Oro! Нy и ну… — он, кажется, развеселился. — Какой шутник этим занимается? Мода, что ли, такая нынче?