— А если…
— Ой, я тебя умоляю: такая доза ещё ни одному ребёнку не навредила. Тем более воображаемому, — уверенно заявляет подруга.
— Окей. Может, это сработает.
— Конечно, сработает! Всё, мне пора бежать — в директ кто-то из подписчиков настойчиво ломится, надо ответить, — торопливо сообщает Лика.
— Спасибо, что не сбросила вызов и поговорила со мной.
— Не обольщайся. Я от скуки на любой бы звонок ответила, — фыркает подруга и кладёт трубку.
Радостно улыбаюсь. Знаю, что она специально так сказала. Подруга никогда не признается, что тоже по мне соскучилась, но я услышала это в её интонациях и в отдельных, понятных только нам двоим, фразах. Я сделала первый шаг, и подруга ответила мне взаимностью.
Захожу в инстаграм и добавляю её в друзья. Через несколько секунд вижу, что она тоже подписалась на мой аккаунт.
Вино я, конечно же, не пью. Не хочу лишний раз рисковать. Зато ночью меня не тревожат кошмары, и утром я просыпаюсь в хорошем расположении духа. Первым делом хватаю телефон в надежде увидеть входящее сообщение или пропущенный звонок от Дамира. Ничего. Обидно.
Надеюсь, я своим враньём и молчанием не испортила наши отношения.
В офис приезжаю, как обычно, к семи. Постоянно обновляют электронную почту, ведь на неё должны прийти результаты анализов. Интересно, во сколько обычно открываются лаборатории? В семь, в восемь или позже? Чёрт, я снова начинаю себя накручивать!
Принимаю входящие звонки от иностранных клиентов, исправляю вчерашние косяки и даже на некоторое время забываю о задержке, беременности и треклятом ХГЧ. Только Дамира в офисе нет. Уже девять, а он до сих пор не пришёл. Странно. На него это не похоже.
Около десяти я сама набираю его номер. Вдруг случилось что-то серьёзное?
— Да, — отвечает он своим обычным сдержанным голосом.
— Привет, — перебираю бумаги на рабочем столе, нервничаю. — А ты где?
— На стройке, сейчас неудобно разговаривать. Что-то срочное?
— Нет, нет. Просто удивилась, что тебя нет на работе.
Дамир ничего не отвечает. Я гипнотизирую взглядом потухший экран телефона, затем в сотый раз обновляю почту.
Входящее письмо. Из клиники. Сердце ухает куда-то в пропасть, пальцы судорожно клацают по мышке, глаза с трудом продираются сквозь незнакомый официальный текст.
Наконец вижу те самые цифры, от которых зависит моя судьба. ХГЧ ниже пяти.
Я не беременна.
36
Я радуюсь, как ребёнок, получивший желанную игрушку: порхаю по кабинету и пританцовываю, а во время обеда постоянно улыбаюсь. Любопытная Вероника спрашивает, почему я в таком хорошем настроении. Пожимаю плечами и говорю, что мне очень нравится работать на Дамира. Девчонки странно переглядываются, словно я сказала что-то лишнее.
— Ты называешь большого босса по имени? — щурится Анжела.
Надо следить за своей речью, иначе о наших с Дамиром отношениях узнает весь офис. Вдруг коллеги решат, что я таким образом добиваюсь повышения? Связь начальника с помощницей нельзя назвать правильной с точки зрения этики и морали. В США это вообще запрещено. Как хорошо, что мы не в Америке живём.
— Случайно вырвалось, — произношу я беспечным тоном. — С отчеством слишком длинно получается, а фамилия Гордеев мне никогда не нравилась.
Так, первое правило вруна — ложь должна быть короткой, чтобы не вызывать лишних вопросов. С этим я не справляюсь. Хватило бы первой фразы, но я продолжаю нести полную чушь.
Вероника подозрительно щурится, Руслана выгибает правую бровь, и только Светлана никак не реагирует на мою ложь.
— Да чем этот Гордеев всех цепляет? — Анжела недоумевающе качает головой и хмурится. — Каждая вторая помощница в него влюбляется. Даже Диана, казалось бы, непробиваемая железная леди, которая пришла сюда за карьерным ростом, и та втрескалась в босса. Вот скажи, Илана, что в нём особенного?
— Ты о чём? — я большими глотками допиваю томатный сок, но это не помогает избавиться от чрезмерной сухости во рту.
— Ой, только не притворяйся, — кривится Анжела. — На твоём лице всё написано.
Я смотрю на коллег. Они кивают, дескать, не лги, мы знаем про твои чувства к Дамиру.
— У тебя же парень был, — Вероника хлопает своими длинными ресницами, и под её взглядом я обретаю былую уверенность в себе. Смысл притворяться? Рано или поздно правда всё равно вылезет наружу.
— Мы расстались, — объясняю я. — А Дамир мне действительно нравится. Он… особенный. Словами этого не передать, всё на уровне эмоций и чувств, понимаете?