— Давай. Я буду на кухне, — мужчина тихо поднялся, чтобы не разбудить ребенка.
Елена выполнила задуманное и отправилась следом, не зная что и ожидать от предстоящего разговора.
— Ты кушать хочешь? — задал первый вопрос Аполлон, чем ошарашил девушку.
— Вообще-то, нет.
— Хорошо. Тогда поговорим? — напряженно, как показалось Елене, спросил лазурноглазый.
— Ты откуда узнал где я сейчас обитаю? — Елена взяла со стола ложку, забытую на столе еще с завтрака.
— Твой отец сказал.
— Тогда понятно, — перед уходом ей пришлось оставить свои новые координаты. — А как выяснил мой адрес, вернее родителей?
— Как-как? С трудом. Даже пришлось детектива нанимать, чтобы разыскать.
— Зачем? — вот и задан главный вопрос.
— А ты не догадываешься? — красивые глаза смотрели насмешливо.
— Нет.
— Мне всегда казалось, что ты не глупая девушка.
— Может показалось? — с сомнением поинтересовались в ответ.
— Это вряд ли. Ты-то сама не хочешь ответить на вопрос: почему я тебя разыскивал так упорно?
— Хотел забрать деньги? — предположила Елена.
Аполлон даже поперхнулся воздухом от неожиданности.
— Ага. И для этого перевел вторую часть денег?
— Да? — с восторгом спросила девушка. — Как здорово. Значит, я смогу выполнить то, что задумала.
— А со мной поделиться не хочешь информацией?
— Почему же не хочу. Пожалуйста. Твои деньги пойдут в помощь реабилитационному центру для таких же детей как Женя. Чего тут скрывать? Скрывать тут нечего.
Елена была очень рада известию, это значило, что она сможет безболезненно выделить деньги на содержание себя и будущего ребенка.
— Ты мне ничего не хочешь рассказать? — спросил Аполлон, чего-то ожидая.
— Тебе про Женю?
— Можно и про него, хотя я, в принципе, в курсе дела. Мы с твоим отцом вчера долго беседовали за рюмкой чая.
— Так вот откуда ты пришел навеселе?
— Ну да. Запивали стресс. Твой папа был несколько расстроен случившимся.
— Ой. Это пока. Потом все образумится и все привыкнут. Женьку не возможно не полюбить.
— Это я уже понял, — Аполлон потянулся к руке девушки. — Я все же жду.
— Чего? — удивленно произнесла Елена, не понимая чего он от нее хочет.
— Так. Понятно. Сама не хочешь признаваться. Тогда спрошу наводящий вопрос. Что там с полоской, лежащей на раковине?
— А, — протянула девушка. — Ты про это. А ничего. Полоска как полоска. Бумажная.
— Ты мне зубы не заговаривай, — начал терять терпение Аполлон. — Ты мне собираешься рассказывать, что беременна или нет?
— Скорее да, чем нет. Но если ты все знаешь, зачем спрашиваешь?
— Как зачем? Надо же нам определяться что дальше делать.
— А ничего.
— Не понял? То есть как ничего.
— Это мой косяк, мне за него и отвечать. К тебе никаких претензий нет. Когда рожу, то непременно сообщу. А дальше смотри сам, захочешь будешь общаться. Не захочешь, не будешь. Я настаивать не буду. Даю честное слово, если ты можешь ему поверить.
Как только кружка не раскололась от удара об стол? Девушка не знала. Но Елена подпрыгнула знатно от испуга, когда Аполлон со всего маха бабахнул по столешнице.
— Значит все для себя решила? Мы все из себя гордые? Нам помощь не нужна? Хочешь, можешь видеться. Не хочешь, не надо. Претензий никаких. Слово даешь, — зловеще спародировал мужчина, весь красный от гнева. — А у меня ты спросила? Что я по этому поводу думаю? Чего хочу? У тебя все легко. Сама придумала, сама обиделась, сама все сделала. Прав твой отец. Ты сама себе на уме. Никто не указ.
— Что не так я сказала? — испуганно пробормотала девушка. — Я же ничего не требую. Ничего не прошу. Что не так?
— Все не так, — Аполлон вскочил со стула и заметался раненым зверем по кухне. — Я тут ее разыскиваю, сбиваясь с ног. Ночи не сплю. Все минуты считаю когда увижу. А она — я сама. Ты о ком-то кроме себя думать можешь?
— Как? — Елена задохнулась от несправедливости. — Я должна думать не только о себе. О Жене. О ребенке. Мне есть о ком думать. А о себе я в самую последнюю очередь.
— А обо мне ты подумала? — мужчина остановился и воззрился на Елену.
— А чего о тебе думать? У тебя все хорошо. Одет. Обут. Сыт, — от последних слов мужчина пошел пунцовыми пятнами.
— Дура, — выругался он. — Зачем я тебя искал, спрашивается?
— А я почем знаю? — в очевидное было страшно поверить.
— Люблю я тебя. Как ты этого не понимаешь, — слова легко слетели с губ мужчины. До этого момента он и сам не осознавал очевидное. А тут как прорвало.