Аполлон даже встрепенулся от услышанного.
— Так вас можно поздравить? — у улыбке расплылся мужчина. — Юнона, ты беременна? У меня будет племянница или племянник?
Молодая женщина опустила голову и потупила взгляд.
— Нет, — тихо произнесла. — Но очень хочу.
Последнее время она все чаще и чаще задумывалась почему до сих пор не беременна, хотя с мужем они не предохранялись.
— Нет. Значит будет, — доброжелательно и твердо вынес вердикт Аполлон. — Неждан, ты чего плохо стараешься? Почему у меня до сих пор штаны сухие?
Все присутствующие в кухне в недоумении воззрились на мужчину. Хорошо, что он сидел за столом и не было возможности поглядеть на чистоту брюк, а то непременно каждый бы посчитал своим долгом проверить услышанное.
— Брат, мне кажется или ты все же вышел из того возраста, когда по-маленькому ходят в штанишки?
Аполлон залился смехом во весь голос.
— Вы приняли все на мой адрес? Ну вы и чудаки? Я же имел в виду племянников. С вами и пошутить нельзя. Все сразу же принимаете за чистую монету.
Хохма Аполлона разрядила обстановку некой нервозности, возникшей в кухне, после вопроса о племянниках. Видимо, не вовремя он его задал.
Впредь надо быть осторожнее с высказываниями, подумалось мужчине.
12
— Юн, солнышко, — Неждан поймал жену в свои объятья, — что ты такая задумчивая? Прямо таки сама не своя.
Мужчина внимательно вглядывался в лицо любимой женщине, стараясь отыскать ответ на свой вопрос.
— Да так, — отмахнулась она, — устала, наверное.
Юнона отводила глаза, пытаясь не столкнуться глазами с глазами мужа, боясь что тот все поймет.
— И когда ты успела устать, милая? — ласково поинтересовался Неждан, — уж не тогда, когда блинчик жевала? А может быть когда кашку манную ела?
— Не манную, а овсяную, — поправила женщина.
— Прости, — мужчина уткнулся носом в грудь жене, — забыл. Точно клейстер был на завтрак.
— Я тебе дам, клейстер. Что-то ты молча глотал и не возмущался?
— Так боялся твоего праведного гнева, любимая, — Неждан носом пытался поглубже пробраться за пазуху жене.
— Что ты делаешь, проказник? — стукнула по плечу.
— А ты не догадываешься? По-моему мои намерения самые очевидные, — продолжил мужчина свою экспансию по завоевыванию территории.
Юнона сегодня надела платье с запахом, то которое он очень любил за возможность быстрого доступа к телу, а жена называла — халатиком, за схожесть с одноименной одеждой. И хотя цена этого туалета приближалась по стоимости к вечернему наряду, но все равно он оставался халатиком.
— Мы же только недавно из постели, — Юнона положила руки на плечи мужа и взъерошила жесткие непослушные волосы.
— Так это когда было? Я уже успел проголодаться. Я на отдыхе или где? — Неждан лизнул языком ложбинку между грудями жены.
— Какой ты у меня ненасытный? Прямо зверь, — последнее время все чаще их игры стали приобретать оттенок первобытной игры: некого ускользания со стороны женщины, которую всячески пытается догнать охотник.
— Это ты еще зверя не видела.
— Ну, как бы мне его показывали. Издали. Я толком-то и не смогла рассмотреть.
Неждан поднырнул руками под подол платья, обхватывая ягодицы жены руками, лаская розовые полушария.
— Хочешь покажу? — хрипло поинтересовался мужчина.
— Не-а, — Юнона подключилась к игре.
— Это еще почему? — Неждан от неожиданности ответа даже откачнулся от жены.
— Я зайца и на картинке хорошо рассмотрела, — шутливо произнесла женщина.
— Какого зайца? — удивлению мужчины не было предела.
— Как какого? Серенького такого. С ушками. Лопоухими. Длинными.
До Неждана, наконец, дошло, что жена его разыгрывает, прикидываясь простодушной невинностью. В то время, как сама все прекрасно поняла.
— Ах, ты, оказывается, у меня вредина, — мужчина слегка шлепнул по ягодице.
— Будешь драться, обижусь и уйду. Со своим зверинцем придется договариваться самостоятельно. Понятно? — то ли в шутку, то ли всерьез сообщила женщина.
— Так я же любя, — начал оправдываться Неждан, не зная чем загладить свою вину. Иногда жена становилась такая ранимая.
— Вот и я любя, — Юнона поцеловала мужа в макушку. С удовольствием втянула родной запах, свойственный только Неждану.
Странно, но привлекательно для нее пах только он. Запахи других мужчин она улавливала то тут, то там, но в лучшем случае они не вызывали у нее никаких эмоций, а в худшем заставляли кривиться, либо же прочихаться, чтобы избавиться от неприятных ароматов, проникавших в нос.