— Хорошо! — немного опешив от такого поворота дела произнес Аполлон.
— Я правильно все делаю? — девушка слегка поерзала по телу.
— Более чем, — сдавленно произнес мужчина.
— Если я правильно помню анатомию, то вот это, — девушка завела руку под себя и обхватила пылающий орган, — должно входить куда-то сюда, — и она указала требуемое место.
— Кажется, мне пора делать харакири, — выдохнул Аполлон.
— Почему? — замерла девушка, напряженно дыша. Она никогда ранее не могла представить, что внутренние складочки тела настолько чувствительны к прикосновениям. А может быть дело совершенно в ином? В том «что» к ним прикасается. Ощущение чужого тела вызывало волны дрожи во всем теле и желание чего-то большего и сладостного.
— Меня учит что надо делать девственница.
— Ну и что? — возмутилась девушка. Полная тьма вокруг позволяла творить безумства. Так как фонарь благополучно умер, мигнув напоследок.
Елену не смущало абсолютно ничего: ни ее полная обнаженность по сравнению с одетостью мужчины, ни пикантность складывающейся ситуации. Было лишь пульсирующее и требующее удовлетворения желание, которое она намеревалась исполнить.
— Как что?
— Лучше помолчи. Ты слишком много болтаешь. Не хочешь помогать, так не мешай, — выдала девушка.
Аполлон буквально онемел от такой смелости, в первый раз в жизни не зная что и ответить. Самым разумным ему показалось выполнить то, что от него хотят.
Он слегка толкнулся всем телом, понимая, что находится на правильном пути.
А дальше все произошло как-то само собой. Никто вряд ли смог ответить откуда взялась слаженность в действиях. Скорее всего помимо разума разговаривали тела, запрограммированные матушкой природой. А может быть возбуждение девушки было настолько сильно и затмевало все на свете, что процесс первого проникновения прошел для нее безболезненно и практически незаметно. Чего нельзя было сказать об Аполлоне, ощутившим вначале сопротивление девственной преграды, а затем ее исчезновение. Однако все было настолько быстротечно, что едва зафиксировалось в памяти, после чего мужчину обняло тугое естество девушки.
Елена же, приняв в себя часть мужчины, не знала что дальше делать, замерев на мгновение. Она впитывала новые ощущения, поражаясь насыщенности красок и незабываемой радости от слияния тел. По телу пробегали толпы неорганизованных мурашек, вызывая волны дрожи.
— Теперь надо подвигаться, — донеслось сквозь замутненное сознание до Елены.
«Как?»- хотела она спросить. Но подобного не потребовалось ибо Аполлон показал как. Он до последнего момента старался оттянуть момент разрядки…но не все было в его власти. К его величайшему сожалению к финалу пришел только он один. Однако Елена по этому поводу не высказала ни малейшего возмущения, когда поняла, что продолжения не требуется.
— Черт, — выругался мужчина, уткнувшись в плечо свежеиспеченной женщине, после того как рыкнул удовлетворенно-негодующе.
— Ты чего? — удивилась Елена.
— Мне трудно это осознать, но, кажется, я все испортил, хоть это и подрывает мое самомнение, — произнес Аполлон, гладя девушку по слегка влажной коже.
— Я что-то упустила? — ей было приятно вдыхать запах мужчины, смешанный с запахом сена.
Безусловно, было необычно ощущать себя в новом качестве. Вроде бы ничего не изменилось, но в тоже время поменялось много чего. Елена переступила рубеж, куда обратной дороги нет.
— Ты увидишь разницу. Будь уверена, — разочарование самим собой сквозило в голосе.
— По-моему, и так все прекрасно. Меня все устроило.
— Твою ж…дивизию, — не сдержался Аполлон. — И ты меня таким образом желаешь успокоить? Уму непостижимо. Женщина, ты не права.
Елена слегка заерзала. Ее потихоньку начала отпускать эйфория и появилось легкое чувство дискомфорта, саднения между ногами.
— Женщина в глазах мужчины всегда неправа, — произнесла девушка.
— Тебе неудобно? — с тревогой спросил Аполлон, заметив движения девушки.
— Ну как бы, немного, — честно призналась она. — Да и ножки чуть-чуть затекли.
Девушка постаралась вытянуть одну ногу, но это лишь добавило неприятных ощущений, перечеркивающих хорошие моменты.
— Еля, — ласково позвал Аполлон, проводя по волосам.
— Да? — откликнулась она. Хотя девушку так никто никогда не звал дома, но она почему-то с первого раза приняла это сокращенное имя на свой счет. В устах мужчины оно звучало чересчур сладко. Словно патока лилась по языку.