... В Харбине на станции видели множество вагонов, завешанных белыми простынями. Заразных. В городе ходила эпидемия то ли холеры, то ли чумы. Нас даже не выпустили из вагонов для осмотра города. Всем раздали марганцовку для умывания рук, лица и полоскания горла.
На город мы смотрели только из окна, но даже отсюда разглядели много необычного. Удивление вызывали китайцы в длинных халатах и с косами за спиной. Они между рельсами (или рельсов - как правильно писать?), на путях, свободных от вагонов, жгли костёр. На каких-то грязных и ржавых железяках они пекли на костре лепёшки, а потом прятали их за пазуху. Уже покидая Харбин, увидели ещё одно необычное зрелище - китайскую свадьбу. Человек-рикша, запряженный в украшенную цветами коляску, быстро бежал и вёз невесту. Рядом бежали гости. Музыканты ухитрялись на бегу громко играть какие-то национальные мелодии.
На второй день пути мы въехали в Приморье, и через несколько часов я услышала чей-то возглас: «Море, смотрите, море!» Действительно, далеко справа, словно лезвие меча на солнце, блеснуло море. Подумать только, ведь это уже Тихий океан! Дорога пошла по берегу. Поезд возвещал о своём приближении пронзительными гудками, которые эхом разносились по холмам, которые здесь называют сопками. На акватории я заметила несколько военных кораблей и множество лодок с перепончатыми, как крылья летучих мышей, парусами. Мне рассказал один из пассажиров, что это китайские джонки...»
Поезд начал замедлять ход. Но это был ещё не Владивосток, а только его предместье.
Вторая Речка
Так называлась станция, у которой остановился эшелон. Пассажиры поспешили на деревянный перрон, с любопытством озираясь, с наслаждением вдыхая свежий воздух. И дети, и сопровождающие их взрослые являли собой жалкий вид - мятая одежда, чумазые лица. Первым делом сёстры милосердия Американского Красного Креста повели детей на Амурский залив, который был рядом со станцией, мыться, и дали каждому по крохотному кусочку душистого заграничного мыла. Ничего из этой затеи не вышло: во-первых, солёная вода не мылилась, во-вторых, она, как и погода в целом, была холодной. Малышня плакала, девчонки визжали, никто не хотел лезть в воду, и все прятались за спины друг друга. Мероприятие пришлось отменить.
Военный городок на Второй Речке был назначен местом жительства колонистов. Здесь самая большая солдатская казарма переоборудовалась под общежитие для младших колонистов и девочек всех возрастов. До окончания ремонта предстояло жить в палатках. Старших ребят (с четвёртого класса и выше) повезли дальше, в центр Владивостока, а оттуда на Русский остров.
Таким образом, наши «древние греки» вынуждены были разделиться: Елена и Аякс оставались здесь, а Патрокл, Одиссей и Парис поехали дальше. На прощанье ребята шепнули своей предводительнице, что, как только устроятся на острове, обязательно приедут за ней и Аяксом.
Первое, что поразило юных питерцев во Владивостоке, - красота окружающей природы. Впрочем, неверно сказано: природа везде красива, но здесь она была необычна. Сразу от станции Вторая Речка начиналась тайга - не сибирская, угрюмая, темнохвойная, а красивейший смешанный лес, где южные породы растений вполне ужились и подружились с северными. Со многих деревьев, как в джунглях, свисали лианы, похожие на удавов, дремлющих на ветках. Стоял тёплый август, и лес был полон ягод, грибов, цветов, пряных ароматов, птичьего щебетания и каких-то других непонятных звуков. Если бы оттуда вышел, например, слон, ребята, наверное, не очень удивились бы...
Первый же поход детей в тайгу едва не обернулся трагедией. Вездесущий шустряк и малолетний хулиган Пашка Тихонов обнаружил совсем недалеко от временно поставленных колонистами палаток дикий виноград. Ягоды висели большими зелёными гроздьями, были ещё не вполне зрелыми и кислыми на вкус. Но ребят это не смущало, и они принялись пастись в этих зарослях.